–Где он?

–В роддоме.

–Когда я его могу забрать?

–Когда поправитесь и предъявите права на ребенка. – затем он добавил. – с этим как я понимаю проблем не будет.

–Разумеется.

Тут он поинтересовался:

–Почему Вы не поинтересуетесь о здоровье второй дочери?

–Она меня не волнует. – легко сказала Клавдия Ивановна, добавив. – Если она меня слушала бы, то не попала бы сюда. – затем она сказала. – Я не буду за ней убирать, пусть сама себе утки убирает или в дом инвалидов идет жить, а я, увольте. Я на такое не отписывалась.

–Вы даже не хотите увидеть ее?

–Нет. – однозначно ответила она, и холодно добавила. – Я не имею никакого желание, – и добавила. – лицезреть эту… – тут она запнулась. – Вообще. – сказала она. – Пускай живет как хочет, – и добавила. – я в ее бедах не виновата.

Тут доктор Бедов осторожно поинтересовался:

–Разве?

–Что разве? – не поняла Клавдия Ивановна. – Что Вы имеете в виду?

Илларион Романович поинтересовался:

–Скажите, почему Вы не любите свою дочь?

Клавдия Ивановна возразила:

–Я люблю свою дочь.

–Я не о той которая погибла. – сказал доктор Бедов. – Я о той которая сейчас жива.

Тут Клавдия Ивановна неистова воскликнула:

–Я ее ненавижу! – затем она добавила. – Ненавижу всеми фибрами души! – она вскипела от ярости, и добавила. – Из-за нее умерла Олеся, – затем она добавила. – Моя дочь.

Тут доктор бедов спросил:

–А что, Марья не Ваша дочь?

Клавдия Ивановна отпарила:

–Этого я не говорила.

–Тогда что? – вопросил доктор Бедов. – Почему Вы ненавидите свою дочь? – затем он сказал. – Знаю почему? – с явным недовольством сказал он. – Потому что она не такая как Вы Клавдия Ивановна. Она из тех, кто не ходит по струнке жизненной партии Ленина. Она ненавидит таких как Вы.

–Это каких?

–Праведных чистоплюев. – продолжал доктор Бедов. – Таких праведных, что бояться даже чихнуть без Вашего ведома.

–Вы считаете, что я не права? – возмутилась Клавдия Ивановна. – Вы считаете, что я неправильно воспитывала свою дочь? Вы ошибаетесь. Я все сделала правильно, а это ее выбор, а не мой. – затем она сказала. – Так пусть же живет теперь как хочет. С меня хватит. Я предлагала ей поступить в институт, а она просто начхала на деканат. Я договорилась обо всем, ей только на экзаменах надо было посидеть, а она и на них не пришла.

Тут доктор Бедов поинтересовался:

–Вы это о ком?

–О моей дочери?

–Какой?

Тут Клавдия Ивановна задумалась. Она поняла, что она проболталась. Конечно, она любила дочь. Она любила Марью. Она никогда в этом сама себе не признавалась. Но факт остается фактом. Клавдия Ивановна любила свою дочь, любила и ненавидела одновременно. Марья испортила ее жизнь. Сделала ее невыносимой. А теперь и по ее вине умерла ее дочь, Олеся. И все благодаря Марье.

Видя изменение в лице Клавдии Ивановны, Илларион Романович сказал:

–Вот видите, Вы любите свою дочь. Любите Марью. – затем он добавил. – И хоть Вы ее ненавидите, Вы ее любите. – затем он добавил. – От ненависти до ненависти один шаг. – затем он сказал. – Преодолейте свою слепую ненависть к Марье, и впустите ее в свое сердце.

–Не могу. – тихо сказала Клавдия Ивановна. И воспарив к ней ненавистью, однозначно заявила, произнеся лишь одно слово. – Ненавижу. – Ее глаза налились ненавистью к ней, и она добавила. – Хоть бы она умерла.

Клавдия просто кипела от сжирающей ее изнутри ненавистью. Она всеми фибрами своего тело и души ненавидела Марью. Призирала ее, и желала ей смерти.

В это самое время доктор бедов поинтересовался:

–А ребенок? – в надежде что она сменит свой гнев на милость, спросил доктор Бедов. – Что делать с ним?

–Какой ребенок? – не поняла Клавдия Ивановна. – Это Вы вообще о чем?