– Я дам тебе на время мой набор CD, повышающих уверенность в себе, – обещала она, если меня охватывала тревога.

У Ривы была слабость к книгам в духе «помоги себе сам» и курсам, где новейшие диеты обычно сочетались с советами по профессиональному совершенствованию и напутствиями в налаживании романтических отношений, чтобы научить молодых женщин, «как полностью раскрыть свой потенциал». Через каждые несколько недель у Ривы кардинально обновлялась жизненная парадигма, и мне приходилось выслушивать новые откровения.

– Старайся понять, когда ты устала, – посоветовала она мне однажды. – Многие женщины часто растрачивают себя в такие дни до последней капли.

Среди жизненно важных наставлений в брошюре «Используйте как можно полнее ваш день, леди» был совет планировать в воскресенье, что ты станешь носить на работу в течение недели.

– Благодаря этому тебе не придется ломать голову по утрам.

Честное слово, я терпеть не могла, когда она говорила такое.

– И пойдем со мной в «Сейнтс». Сегодня вечер для леди. Девушки бесплатно пьют до одиннадцати. Там ты почувствуешь себя гораздо лучше. – Она любила давать патентованные советы, разрешающие напиться до потери пульса.

– Я никуда не хочу идти, Рива.

Она опустила взгляд на свои руки, покрутила кольца, почесала шею и уставилась себе под ноги.

– Мне скучно без тебя, – сказала она, и ее голос чуть дрогнул. Может, она рассчитывала этими словами тронуть мое сердце. Но я весь день принимала нембутал.

– Пожалуй, нам не нужно больше дружить. – Я потянулась на софе. – Я долго думала об этом и не вижу смысла продолжать все это.

Рива села рядом, сложив руки на коленях. Помолчав пару минут, она подняла на меня взгляд и потерла пальцем под носом – она делала так, когда была близка к слезам. Она словно увидела перед собой Адольфа Гитлера. Я натянула через голову свитер и скрипнула зубами, стараясь не рассмеяться, пока она скулила, хныкала и пыталась взять себя в руки.

– Я твоя лучшая подруга, – плаксиво проговорила она. – Ты не должна выбрасывать меня из своей жизни. Это саморазрушение.

Я поправила свитер и затянулась сигаретой. Она помахала рукой перед лицом и демонстративно закашлялась. Потом повернулась ко мне. Она пыталась набраться храбрости и посмотреть в глаза противнику. Я заметила страх в ее глазах, словно она видела перед собой черную дыру и боялась в нее упасть.

– По крайней мере, я пытаюсь что-то изменить и чего-то добиться, – произнесла она. – Помимо сна, чего ты вообще хочешь от жизни?

Я предпочла не заметить ее сарказм.

– Я хотела стать художником, но у меня нет таланта, – ответила я.

– Тебе действительно нужен талант?

Пожалуй, это было самым разумным, что Рива когда-либо говорила мне.

– Да, – кивнула я.

Она встала, прошла на мысочках через гостиную и осторожно закрыла за собой дверь. Я проглотила несколько таблеток ксанакса, сжевала пару крекеров и уставилась на смятое сиденье пустого кресла. Затем встала, поставила «Жестяной кубок» и стала смотреть вполглаза, задремывая на софе.

Рива позвонила через полчаса и оставила голосовое сообщение, сказав, что она уже простила мне нанесенную ей обиду, что беспокоится о моем здоровье, любит меня и не бросит «несмотря ни на что». Я слушала ее голос, и у меня свело челюсти, словно я несколько дней скрипела зубами. Может, так и было. Потом я представила, как она шныряла по супермаркету, выбирая продукты, которые проглотит и тут же извергнет из себя. Ее верность была абсурдной. Но благодаря ей мы и держались вместе.

– У тебя все будет хорошо, – успокаивала я Риву, когда она сообщила, что ее мать начинает третий курс химиотерапии.