Гнев бурлит в моих венах, кто бы ни сделал это с ней... Моя челюсть сжимается, и мне приходится заставить себя отпустить эту мысль.

— Я не должен был этого делать. Я поступил глупо.

Все чего я сейчас хочу это, чтобы мой мозг взял верх над моей физической потребностью в ней. Ее большие глубокие глаза смотрят в мои, и стыд охватывает меня изнутри. Я все исправлю, буду стараться больше, ради нее, только ради нее.

Затем она начинает отстраняться от меня, и я сразу же ощущаю потерю.

— Нужно собираться на занятия, — говорит она, вставая с кровати.

Я беспомощно наблюдаю, как она идет в ванную. Дверь закрывается, и замок щелкает, завершая наш диалог. Черт. Я хочу ударить что-нибудь, а лучше себя, за то, что был таким эгоистом, за то, что действовал без раздумий.

Не представляя, как все исправить, я удаляюсь в свою спальню. Я подвел ее, как подвожу и разочаровываю всех вокруг, как например своего отца и маму. Опустившись на кровать, я говорю себе, что это никогда не должно повториться.

Если я собираюсь защищать Ксюшу, заботиться о ней, тогда мне придется защищать ее и от себя тоже.

22. Глава 20

Завтрак проходит в мучительной тишине, я сижу уткнувшись лицом в тарелку, а после, мы даже не смотрит друг на друга пока едем до универа, я чувствую напряжение в каждом мускуле своего тела.

Пока я паркуюсь, я ощущаю на себе робкий взгляд Ксюши. Посмотреть ли на нее в ответ? Спросить, все ли с ней в порядке? Я так накосячил сегодня утром и сейчас больше всего, хочу все исправить.

— Тебе не обязательно провожать меня на занятия.

Мягкий голос Ксюши доносится до моих ушей. Я стараюсь скрыть тот факт, что мне немного обидно от того, что она не хочет, чтобы я проводил ее. И к тому же, по моему мнению, в этой ситуации ее желанием лучше пренебречь и убедиться, что она добралась туда, куда собиралась, в целости и сохранности.

— Я сделаю это с большим удовольствием. Не хочу, чтобы из-за утреннего недопонимания пострадало наше дальнейшее общение.

Я выхожу из машины и закидываю рюкзак на плечо, прежде чем помочь ей выбраться с пассажирского сиденья. Я смотрю на нее сверху вниз, разглядывая россыпь веснушек у нее на носу. Я хочу поцеловать каждую из них.

Она выглядит нервной, ее идеально ровные зубы покусывают нижнюю губу, губу, которую я попробовал на вкус сегодня утром. Вишня. Сладкая. Терпкая. Вишня. Вот какая она на вкус. Облизывая губы, я отгоняю эту мысль, не желая думать о том моменте, из-за которого снова отброшен назад. Мне нужно быть сильнее.

— Не нервничай, — говорю ей с улыбкой, пока мы идем по направлению к первому корпусу.

— Это легче сказать, чем сделать, — бормочет она, не отрывая глаз от тротуара.

Когда мы доходим до здания, я хватаюсь за лямку своего рюкзака, пытаясь удержаться от того, чтобы потянуться к ней, обнять ее.

— Увидимся после занятий, хорошо? — говорю я, замечая несколько задержавшихся на нас взглядов.

— Да, — отвечает девушка, отходя от меня, ее голова по-прежнему низко опущена.

Я чувствую себя как родитель, впервые отправляющий своего ребенка в школу, мои внутренности скручивает тревога. Как только я вижу, что она вошла в двери, я направляюсь в свою аудиторию, которая находится в соседнем здании.

Слава богу. Я рад, что основная часть моих занятий проходит в соседнем знании.

Войдя в аудиторию и поднявшись по ступенькам, я как обычно занимаю место в заднем ряду. Расстегнув сумку, я достаю тетрадь и ручку. Сам не знаю зачем таскаю с собой рюкзак, наверное, он мне просто нравиться, поскольку в нем больше ничего нет. Не проходит и двух минут, как входит Костя и подойдя ко мне садиться рядом.