Свет от спотов на потолке бил в глаза, ослепляя, как прожекторы над операционным столом. Когда спустя минуту я нашла способ выключить часть ламп, то вздохнула с облегчением. Всегда предпочитала интимный сумрак и особенно полюбила его после яркого, навязчивого освещения лабораторий, в которых провела полжизни.

В полутьме серые стены гостиной больше не казались такими убогими, а плиточный пол без ковра перестал ассоциироваться с больничным. Не миленько, не уютно, но вполне терпимо. В плену у безумцев Арханы было гораздо хуже, так что не жалуйся, Алайна.

Задавив неприятные воспоминания, я прислушалась к происходящему в спальне. Из приоткрытой двери рядом с диваном не доносилось ни звука. Интересно, удалось ли Агенту одеться? Или он притих в ожидании моей помощи?

А может, ему стало плохо? Может, я недостаточно тщательно смыла с его тела ядовитый состав?

Встревоженная, я кинулась в соседнюю комнату.

Агент был в порядке и даже сумел натянуть на себя тренировочные штаны. На этом его силы, похоже, закончились, потому что он продолжал сверкать голым торсом.

Но на всякий случай я приказала:

— Доложи о своем состоянии.

— Функциональность падает. Требуется восстановление, — нехотя признал Эль-Охтарон и покосился на постель — единственную кровать в комнате!

Их должно быть здесь две, нет? Две солдатские койки. Для меня и для него.

Я огляделась в глупой надежде на собственную невнимательность, но комната была слишком маленькой, чтобы вместить вторую кровать. Да и эта, двуспальная, как бы намекала...

Неужели Агент должен ночевать вместе со мной? Не просто в одной комнате — под одним одеялом. Серьезно? Не может такого быть! Наверное, в квартире есть дополнительная спальня для эльфа.

В ответ на мой невысказанный вопрос Эль-Охтарон открыл дверцу шкафа и показал свернутый на верхней полке матрас.

Затем, отведя взгляд, пояснил:

— Агент должен постоянно находиться под наблюдением куратора. Оружию предметы роскоши не положены.

Правила он знал лучше меня.

Но, черт побери… Кровать — предмет роскоши?

Дегуманизация. Теперь я вспомнила, как это называется. Методы Совета открылись мне как на ладони, стали предельно понятны. Унижая Эль-Охтарона, лишая его базовых человеческих прав, Совет пытался заставить эльфа забыть о том, кто он есть. Живое существо, а не безмозглая машина для убийств. Мужчина с собственной волей, а не покорный робот.

Ужасно!

В горле застрял колючий ком. Встретив стеклянный взгляд героя моего детства, я твердо решила поговорить с Мелиндой. Возможно, существовал способ отказаться от нежеланной работы, но при этом сохранить память. Я могла бы остаться на базе и послужить Совету каким-то иным способом.

Наблюдать за чужими страданиями было выше моих сил. Участвовать в унижении живого существа — тем более. Нет, все это не для меня. Точно не для меня. Надо поговорить с Мелиндой. Что-то подсказывало: ее низкое воинское звание — лишь прикрытие и на самом деле она обладает куда большей властью, чем доступна капитану.

В конце концов, она знала про Агента, сама подбирала ему куратора. Владела информацией высшего уровня секретности.

Всего лишь капитан? Ну-ну.

Эльф продолжал коситься на кровать, но из объяснений Мелинды я помнила, что после анабиоза важно не спать, а разрабатывать мышцы. Согласно уставу, за ванными процедурами следовал ужин, потом — вечерняя тренировка в личном спортивном зале Агента.

Мысли о еде пробудили голод. Громко заурчав, желудок напомнил о том, что у меня во рту давно не было ни крошки. В джете по пути на базу мы немного перекусили, но с тех пор прошло часов десять, а то и больше.