Склонившись к ее уху, Сент-Винсент что-то тихо произнес, и она почувствовала, как его рука легла ей на шею, поглаживая ее, словно испуганное животное. Эви расслабилась, успокоенная легкими прикосновениями его пальцев.

Макфи деловито обмотал лентой их запястья и завязал бант.

– Так, а теперь повторяй за мной, девонька, – сказал он, обращаясь к Эви. – Беру тебя в мужья.

– Беру тебя в мужья, – прошептала Эви.

– Милорд? – подсказал кузнец.

Сент-Винсент устремил сверкающий взгляд на Эви, и, хотя его глаза казались непроницаемыми, она чувствовала, что он тоже находится во власти странного напряжения, которое возникло между ними.

– Беру тебя в жены, – произнес он после короткой паузы.

Макфи просиял.

– Перед лицом Господа и свидетелей объявляю вас мужем и женой. Кого Господь соединил, ни один смертный не разъединит, – торжественно провозгласил он и добавил: – С вас восемьдесят два фунта три кроны и один шиллинг.

Сент-Винсент с трудом оторвал глаза от Эви и взглянул на кузнеца, приподняв брови.

– Пятьдесят фунтов за кольцо, – сообщил Макфи в ответ на его невысказанный вопрос.

– Пятьдесят фунтов за кольцо без камня? – ядовито осведомился Сент-Винсент.

– Это шотландское золото, – заявил Макфи, негодуя, что его цена поставлена под сомнение. – Чистое золото, добытое в Шотландском нагорье…

– А остальное?

– Тридцать фунтов за церемонию, один фунт за использование моей кузницы, гинея за свидетельство о браке, которое будет готово к утру, одна крона свидетелям, – он указал на дочерей, которые захихикали и дружно присели, – и еще одна крона за цветы…

– Целая крона за этот веник? – возмутился Сент-Винсент.

– Ладно, я не стану брать с вас деньги за песню, – снизошел Макфи. – Ах да, еще шиллинг за ленту. Кстати, ее нельзя развязывать, пока брак не будет подтвержден. Иначе не миновать беды.

Сент-Винсент открыл рот, собираясь возразить, но, бросив взгляд на усталое лицо Эви, полез в карман за деньгами. Вытащив пачку банкнот, он бросил их на наковальню.

– Сдачи не надо, – ворчливо произнес он. – Отдайте ее дочерям, – в его голосе появилась ирония, – вместе с моей признательностью за песню.

Макфи рассыпался в благодарностях, а его дочери настолько воодушевились, что проводили их до дверей, исполнив еще один куплет свадебной песни.

Когда они вышли наружу, дождь усилился, обрушивая на землю потоки воды. Эви ускорила шаг, из последних сил стремясь добраться до гостиницы. У нее было такое ощущение, словно она двигается во сне. Все вокруг казалось нереальным, а размокшая земля, казалось, ускользала из-под ног. К ее неудовольствию, Сент-Винсент остановился у стены дома, под прикрытием козырька крыши.

– В чем дело? – спросила она онемевшими от холода губами.

Он потянулся к их связанным запястьям и принялся распутывать ленту.

– Хочу избавиться от этого.

– Постойте. Не надо, – попыталась она остановить его, накрыв его пальцы своими.

– Почему? – нетерпеливо спросил Сент-Винсент, глядя на нее сверху вниз. С полей его шляпы капала вода. Уже совсем стемнело, и в слабом свете уличных фонарей его бледно-голубые глаза, казалось, светились изнутри.

– Вы слышали, что сказал мистер Макфи, – нас ждет беда, если мы развяжем ленту.

– Вы что, суеверны? – недоверчиво спросил Сент-Винсент.

Эви виновато кивнула.

Не трудно было заметить, что его терпение на пределе. Промокшие и замерзшие, они стояли в темноте, подняв связанные руки под неудобным углом. Сент-Винсент сжал пальцы, обхватив ее кулак своей ладонью.

– Вы и вправду хотите, чтобы мы появились в таверне в таком виде? – произнес он преувеличенно спокойным тоном.