– Ты пришла? – спросил дедушка, услышав мои шаги.

– Да.

– А ну, подойди сюда!

Я подошла.

– Садись!

Села.

Тогда он начал говорить:

– Запомни, кошки, собаки и все остальные животные созданы, как и мы,8 люди, единым Аллахом. Они тоже хотят жить и кушать, как и мы. Им также бывает больно и обидно, когда их бьют. Только они бессловесны и не могут высказать свои недовольства, обиды, пожаловаться на боль. Тех людей, которые издеваются над животными, Бог наказывает на этом свете и на том за обиды, причиненные беззащитным тварям.

– Но ведь собаки и кошки умеют защищать себя, они царапаются и кусаются, – заметила я.

– Да, они вынуждены это делать, когда их обижают. Вот ты тоже начинаешь драться, когда тебя кто-нибудь обидит или даже без всякого повода.

– Но ведь он противный, старый. Я не люблю его.

– Ах вот как, значит, ты и меня не любишь за то, что я старый…

– Нет, я люблю тебя. Ты же не кот, а мой дедушка.

– Так вот, внученька, знай, что старость никого не красит и отнимает не только красоту, но и силы. А у некоторых – в особенности у тех, кто был глуп от роду – и последний разум. Все, что случается, происходит по воле Аллаха, а коли так, значит, не следует идти против его предначертаний, ибо все хорошее и плохое, что мы делаем другим, когда-нибудь обернется тем же для нас. Запомнила?

– Запомнила!

– Не будешь больше так поступать?

– Не буду!

– Вот и хорошо, а с ним я поговорю еще, – сказал дедушка, имея в виду Пир-Будага.

Когда Пир-Будаг пришел домой, дедушка позвал его и начал говорить:

– Послушай, ты зачем учишь девочку жестокостям?

– Я учу? Да она сама кого хочешь научит. Не на меня, а на нее все село жалуется. Это волчонок настоящий, а не ребенок. От нее все бегут на улице.

– И ты?

– И я! – соврал дядя Пир-Будаг.

– Боже мой! Надо же дожить парню до такого! Не знал, что моя внучка держит в страхе все село, в том числе и тебя!

– Боялся я этой соплячки! – начал оправдываться дядя Пир-Будаг, бросая презрительные взгляды.

Так дерзко никто не разговаривал с моим дедушкой.

Когда дядя Пир-Будаг ушел, хлопнув дверью, я подошла к дедушке, обняла его и сказала:

– Больше никогда не буду слушаться Пир-Будага.

А дедушка говорит:

– Нет, внученька, ты должна слушаться его. Он старше тебя, твой дядя, и какой он ни есть, а все-таки мужчина.

В один летний день рано утром дядя Пир-Будаг вошел в половину, где спали женщины, и разбудив меня, сказал:

– Вставай быстрее, сегодня наша очередь пасти телят. Пойдешь ты, а я не могу – дела.

В комнате никого не было. Бабушка и тетушки поднялись до рассвета и ушли в поле.

– Хорошо, – сказала я спросонья, но потом передумала. – Как же я могу пойти? Кто подаст дедушке еду, наполнит кувшин водой, польет на руки, отведет в уборную?

– Ничего, один как-нибудь обойдется без твоей помощи. Жил же раньше без тебя. Иди, а ему ничего не говори.

– Ну ладно, – согласилась я, быстро оделась, насыпала в сумку несколько горстей толокна, положила кусочек сыра и выбежала во двор, откуда доносился голос Псы. Он тоже шел пасти телят.

Откровенно говоря, когда я увидела его, у меня испортилось настроение. Я знала, что он на меня сердится со дня, когда мы стравили своих собак. Но делать было нечего, пришлось идти.

Когда мы пригнали телят на горный лужок, Пса с двумя другими мальчишками отделился от меня и стал с ними о чем-то шептаться. Не обращая на них внимания, я спустилась к роднику, вокруг которого росло много съедобных трав, очень вкусных, и начала кушать. Через некоторое время Иса позвал меня и сказал:

– Ты что, пришла сюда гулять? А ну иди, пригони вон тех телят, – он указал пальцем на вершину, куда забрели два теленка.