Помимо официальной части, у визита был и некий тайный эпизод. Неистребимое женское любопытство перевесило, и Екатерина по-тихому слетала на легкой «Твери» в Савиново. Поболтать с затворницей. Некоторые утверждали, походную церковь подарила, видимо, заглаживая вину перед подругой, лишенной радостей гламурной жизни. Я вообще подозреваю, что именно желание посетить Савиново, а не Казань – поволжская столица была прикрытием – двигало Императрицей. Надо было еще раз убедиться, что Вениамин и фрейлина гарантированно молчат. Впрочем, сама Казань произвела на Екатерину сильное впечатление, 29 мая 1767 года в письме своему статс-секретарю А. В. Олсуфьеву она отметила: «Сей город, бесспорно, первый в России после Москвы <…> во всем видно, что Казань столица большого царства»77.

Моя память сохранила восторг от восхитительно резной кареты Екатерины, выставленной в Историческом музее Татарстана. Туда нас водили целыми классами, и, как показало время, столичный лимузин произвел впечатление не на меня одного. Став мэром, бывший школьник Исхаков установил на улице Баумана его точную копию.

Императорская флотилия состояла из 8-ми парусно-гребных галер и 14 судов меньшего размера. Интересна судьба галеры «Тверь». После завершения плавания ее передали Казанскому адмиралтейству, причем государыня повелела: «хранить вечно, не переменяя того вида, какой она имела во время Высочайшего путешествия…»78. Два века наказ императрицы строго выполнялся. В Адмиралтейской слободе Казани был сооружен деревянный павильон, и уникальный памятник русского кораблестроения XVIII века стал историческим музеем. К сожалению, в 1956 году в павильоне возник пожар – ходили слухи, что это был поджог, рейдерский захват территории, как бы выразились сейчас, – и дар Екатерины был утрачен навсегда. Так думали все, но только не Исхаков. Будучи градоначальником, он исполнил волю Императрицы.

В ходе подготовки к 1000-летию Казани, К. Ш. Исхаков установил тесный контакт с мэрией Санкт-Петербурга, которому тоже предстоял юбилей – 300-летие. В рамках Соглашения79 двух администраций была проведена немалая работа: в Казани на месте деревянных полуразвалившихся домов по улице Свердлова появилась новая улица – Петербургская, а в Питере, взаимообразно – отреставрирована улица Казанская.

Но, кроме этого, на казанской Петербургской улице установили пятиметровую стелу, и в канун праздника торжественно водрузили на нее бронзовую модель галеры «Тверь». Среди горожан это место быстро обрело свое, романтическое название – «Кораблик». Здесь стали назначать свидания. И это лучшая гарантия тому, что Казань, с легкой руки своего градоначальника, будет хранить «кораблик Императрицы» вечно.

Был даже смелый план воссоздать ту галеру и поставить ее под Кремлем.

– А что? – Исхаков вспоминал эпизод с «Тверью» с удовольствием, ему всегда нравилось делать необычные вещи. – В Питере есть крейсер «Аврора», а в Казани даже галера не может стоять?

Камиль был убежден, что Казань тоже флотский город. Еще при Петре Великом здесь была создана Адмиралтейская слобода, строились корабли. Сейчас прежнюю славу поволжских судостроителей с успехом продолжает город Зеленодольск – меньше часа на машине от старой казанской верфи, – его военные фрегаты давно и надежно входят в состав современного российского флота.

– Ну, и чем дело закончилось? Где «Тверь»?

– У питерцев денег не хватило.

Прижимистый Исхаков не хотел тратить городские деньги. Он рассчитывал, что Питер сделает ему подарок; и даже записал об этом отдельную строку в Соглашении.

Когда К. Ш. Исхакова назначили на Дальний Восток, во Владивостоке мне довелось познакомиться с заместителем командующего Тихоокеанским флотом России, контр-адмиралом Фаритом Зинатуллиным. Оказалось, он родом из Татарстана, родился в деревне Тукаево. Его земляки веками занимались сельским хозяйством, и никогда не видели моря. Жаль, что Камилю не удалось воплотить в жизнь свою задумку «об императорской галере у стен Кремля». Это было бы весьма к месту, коль даже деревенские мальчишки из сухопутной татарской глубинки выходят в морские адмиралы!