Людей, так упорно карабкавшихся на высокий холм, и их надсмотрщиков было много. Выбиваясь из последних сил и падая от невыносимой жары прямо в мягкую, как мука, пыль, людской муравейник копошился на совесть. Каждый понимал, пришлый ордынец Улу-Мухаммед10 основал здесь свое ханство не для того, чтобы желания властителя исполнялись плохо, а его внук Ибрагим хан11 хорошо изучил семейные порядки – самыми эффективными способами управления признавал лишь собственный буйный нрав и быструю секиру личного палача.

Грузно утонув в старом булгарском троне, хранимом в семье как символ вечной власти, Ибрагим хмуро глядел на свой «кабинет министров». Масляные светильники, рыжими сполохами отражавшиеся в тусклом золоте палаты, органично, как замысел хорошего оформителя, дополняли мрачное настроение владыки.

– Где он? – в недовольной интонации, с какой хан задал этот вопрос, членам Дивана, влиятельным карачи и эмирам, послышалось приближение их личных проблем.

В дальнем углу поднялся начальник стражи, атлетического сложения человек в военном облачении.

– Великий хан, – тихо сказал он, – мы посылали за ним. Его дом на Булаке пуст.

– Я бы повесил его, как собаку, – задумчиво произнес хан, лениво пожав покатыми как у женщины плечами. – Он слишком дерзок. Но чем заменить дар, ниспосланный ему аллахом? Кто из вас найдет мне другого такого строителя?

В согласии качнулись тюрбаны, и по углам палаты поползло приглушенное жужжание, как от роя голодных мух, кружащих над тухлым бараном.

Ибрагим давно вынашивал планы, как увековечить память горячо любимого деда. В долгих беседах с друзьями он перебирал различные варианты, один другого грандиознее. Но постепенно, из глубин его ханских мыслей, все больше вырастал единственный проект, красивый и благородный. Внук задумал построить в честь своего Великого деда Великую мечеть.

– Найдите мне Исхака! – прикрикнул хан, и заметно подобрел, разглядев в золотом полумраке, как его советчики, получив очередной «шар в лузу», стали меньше ростом.

Исхак-строитель был известной фигурой в Казани. На городских базарах утверждали, что он происходил из знатного рода, чьи отпрыски десятилетиями стояли у самых ступеней ханского трона. Однако, в отличие от других мужчин своей многочисленной семьи, он не пошел по их стопам. Вместо скачек и бессмысленного, как он считал, махания червлеными сабельками, с раннего детства мальчик предпочитал сутками торчать на берегу Казань-реки, возводя из мокрого песка крепости и замки. Наперекор родителям и родственникам, грозившим отказать ему в поддержке, если не одумается, он стал строителем. Был и дополнительный сюжет, который передавался из уст в уста полушепотом, густо подсыпая в городские сплетни жгучую перчинку. Исхак-строитель был старшим братом одного из столпов духовной иерархии Казанского ханства, молодого Юллык шейха, широко известного своим благочестием и особенным умением вдохновенно проповедовать Ислам.

Когда Ибрагим стал ханом, он мало думал о вопросах архитектуры и строительства, его больше заботила надежность царствования. Поэтому Исхак вместе со своей командой решил податься в Москву, гастарбайтером, так сказать, высшей квалификации. Теперь, когда у хана появилась цель, Исхака нашли быстро. Посланные вдогонку сноровистые стражники перехватили его за Свияжским устьем.

Прошло лишь несколько дней, после того как будучи насильно доставленным к Ибрагиму, Исхак-строитель «выиграл ханский тендер», а людской муравейник уже поволок камни на холм, где хан повелел возвести мечеть.

– Пусть она стоит здесь!

Прогуливаясь по территории городской крепости, хан указал на пустырь перед Райским садом, что полумесяцем охватывал его дворец.