Выбор песни не был случаен. Командир нашей роты, капитан Поздняков, сам был из казаков, да и пел он казацкие песни довольно здорово, как недавно выяснилось. Наш план, составленный по его совету, удался, и мы очень хорошо подготовились к строевому смотру.

Помимо строевых занятий, по ходу осенней проверки, прошёл наш незабываемый марш-бросок на шесть километров, где опять отличилась наша рота, заняв первое место, а следом были стрельбы из именного оружия – автомата АКМ.

С раннего утра наша рота выдвинулась на стрельбище. Этот охраняемый по периметру полигон представлял собой обширное поле, огороженное естественной защитной оградой – густым лесом. Здесь были и командные пункты, и автоматически поднимающиеся мишени для стрельбы из автомата или пулемёта и даже из танковых орудий, и пункты питания и врачебной помощи.

Рота выстроилась для проведения стрельб.

– Первое отделение, на огневой рубеж шагом марш! – чётко скомандовал капитан Поздняков. – Первая тройка: рядовые Быков, Палховский, Егоров – занять огневые позиции!

И, когда бойцы заняли свои места, продолжил как по уставу:

– К бою!

Солдаты передёрнули затворы автоматов, засылая патроны в стволы, и, как только прозвучала команда «Одиночными огонь!», начали падать мишени. Ребята стреляли хорошо, только Палховский, как всегда, учудил. Он был настолько маленький и худенький, что при стрельбе отдача от автомата поднимала его от земли, прогнув до пояса. Это не прошло незамеченным.

После стрельбы каждый поочередно доложил, что стрельбу закончил.

– Первая тройка, занять строй! Рядовой Палховский, ко мне! – прозвучала команда капитана.

– Рядовой Палховский по вашему приказанию прибыл, – доложил подошедший солдат.

– Палховский, сколько ты весишь?

– Сорок восемь килограмм, товарищ капитан.

– Как ты попал в армию с таким весом?

– Случайно, товарищ капитан, передо мной весы сломались.

Тут рота не выдержала и громогласно захохотала. Смеялись все, даже представители комиссии, просто до слёз.

– Но ведь ты отстрелялся хорошо, все мишени положил, – недоумевал капитан.

– Одиночными я попадаю, а когда очередями, то идут веером.

Тут уже попадали все. Смеялись до икоты, больше всего, наверное, от его голоса, очень похожего на детский. Долго рота не могла успокоиться. То тут, то там слышался веселый смех. Наконец все успокоились и на серьёзной ноте, успешно закончив стрельбу, всей ротой мы вернулись в часть.

Отдыхать долго не пришлось. Уже на следующий день во всех ротах начались строевые смотры. Поверку проходили по отделениям, и я, конечно, как и все командиры отделений, переживал за своё отделение. В бойцах я был уверен. За год научил их выполнять строевые приёмы, доведя это до автоматизма, и моё отделение по результатам предыдущих проверок неизменно являлось лучшим в роте. За это и за многое другое, за то, наверное, что служил в ВС с удовольствием, меня даже наградили. Как чаще всего бывает в мирное время, наградой послужило «письмо на Родину». И вот это письмо, всего-то один листок казённой бумаги, настолько взволновало бывшего фронтовика – моего отца, что долго потом в деревне вспоминали, как он показывал многим и прочитывал вновь и вновь с гордостью это письмо, подписанное командованием ГСВГ, где большими буквами было написано: «Благодарим Вас за вашего сына, который своей доблестной службой в рядах ВС СССР получил звание отличника боевой и политической подготовки и является примером для других солдат ГСВГ, проходящих службу в данное время».