Зная, что после службы в армии буду поступать в самый престижный технический вуз, я решил подготовиться более тщательно за эти два года и захватил с собой в армию эту книгу. Капитан Поздняков, немного пролистав, углубился в чтение и через некоторое время вернул мне обратно мою книгу со словами:

– Изумительная книга. А ты, Волков, не перестаёшь меня удивлять, и теперь я тем более уверен, что не ошибся в выборе командира отделения.

На следующий день был объявлен приказ по роте о моём назначении в командиры отделения с присвоением звания младшего сержанта.

Вот так закончилось моё становление как солдата Советской Армии, когда я превратился из молодого, неопытного юнца в зрелого и опытного солдата.

Наконец-то мои мысли перестали скакать галопом в моих воспоминаниях, и я стал возвращаться к действительности. Мне почудилось, что я просидел на скамеечке уже целую вечность, хотя по времени я пробыл тут всего около пяти минут. Я заторопился к ротной тумбочке, рядом с которой возвышалось красное знамя, возвеличивая пост номер один нашей роты.

Скоро должен вернуться с обеда дневальный, а до его прихода я не должен покидать этот пост. Тут послышались шаркающие шаги, и на пороге появился замполит части, подполковник Зорин. Я никак не ожидал появления в такое время в роте командира такого ранга, так что, быстро подскочив к нему и приложив правую руку к козырьку фуражки по-уставному, отрапортовал:

– Товарищ замполит части, вторая рота в сопровождении старшины роты в полном составе находится на обеде, в роте происшествий нет, больных нет. Докладывает дежурный по роте младший сержант Волков.

– Вольно. Хорошо доложил. Ну, теперь показывай мне казарму, – произнёс замполит, хитро улыбаясь и жестом приглашая меня следовать за собой.

Конечно, я почувствовал какой-то подвох, но присутствие такого ранга начальника мне просто затуманило мозги, и я, как привязанный, потянулся за ним в помещение казармы, оставляя при этом пост номер один без присмотра, что по уставу категорически запрещено. Я как в воду глядел: только отошли с замполитом в помещение казармы, как из коридора послышался громогласный голос:

– Почему у тумбочки никого нет?! Кто оставил пост номер один?!

Как ошпаренный, я вылетел в коридор казармы и увидел стоящего у тумбочки командира нашей воинской части, знаменитого на всю ГСВГ, – бывшего фронтовика и героя Великой Отечественной войны полковника Бушкова. Я, сгорая от стыда, что допустил такую оплошность, тем не менее, быстро подскочив к нему, отрапортовал:

– Товарищ командир части, за время моего дежурства в роте никаких происшествий не случилось, рота в полном составе, в сопровождении старшины роты находится на обеде. Дежурный по роте младший сержант Волков.

– Дежурный, а почему пост номер один пустой? – по-стариковски растягивая и при этом явно с хитрецой спросил меня полковник Бушков.

На ум пришло первое, что я должен сказать: что замполит попросил сопровождать его при проверке состояния казармы и в общем-то, это его вина, что он дал мне такое неправильное приказание, ведь приказы не обсуждают, – но я тут же отбросил такую мысль, мне показалось, что я сваливаю свою ошибку на плечи друга и тем самым предаю его, и я ничего не нашёл лучшего, как сказать:

– Виноват, товарищ полковник, я допустил оплошность, и это моя вина, – немножко запинаясь от волнения, произнёс я.

– Что устав нарушил – это плохо, а вот что друга не предал – это хорошо, – сказал по-отечески полковник Бушков. И как пришли с хитрыми искорками в глазах, так же и ушли командир части и замполит, два друга, два фронтовика. И меня тут осенило: так они меня просто развели, развели как молодого воина.