А утром, когда солнце еще не успевало прогреть землю, я, вскочив с постели, бежал босиком к маме, крепко обнимал ее, целовал, шепча ласковые слова. Мать, взмахивая над столом скатертью, каким-то чудным образом успевала тоже целовать меня. Затем торопливо готовила мне завтрак.
Бабушка моя Хырда Нене была добродушным человеком, хоть иногда и кричала на маму. Та, конечно, не боялась ее, бесконечно уважала и повторяла, что азербайджанские невестки должны научиться не замечать плохое в свекрови.
Хырда Нене очень любила будить меня ото сна:
– Вставай, мой Аслан, вставай, мой герой. Тюльпаны давно раскрылись и ждут тебя.
Как только я открывал глаза, она тотчас же целовала меня и исчезала.
У бабушки Хырда Нене круглое румяное лицо, заметные морщинки на коже, мелкие, как зернышки, зубы. Как все карабахские женщины, она была большой искусницей в приготовлении всякого рода сладостей и, конечно, еды. Шакербура, пахлава, бадамбура, гогалы, кутабы с разными начинками. Ах, какие пирожки она пекла! Ни рассказать, ни представить. Тесто пышное, начинка сочная. Теперь лишь память… Идешь где-нибудь, пирожками пахнет, сразу бабушку вспоминаешь…
Она готовила всякого рода напитки: черносмородиновую, малиновую и другие настойки, то на шалфее, то на чабреце. Лечила и болезни. Докторов тогда не хватало, поэтому у нее была своя домашняя медицина. А еще Хырда Нене была великолепная хозяйка! Теперь уже таких нет. Времена изменились. Некому заниматься этим, да и не у кого учиться. Во время бегства от вражеской пули многие не выдерживали, некоторые жители даже остались, не смогли бросить родную землю и могилы предков. Но об этом позже.
Сейчас люди спешат куда-то. От спешки стали злыми и вредными.
В моем городе жили неспешно. Женились, девушки выходили замуж, рожали детей. Даже болели не торопясь.
Помню, как отец, заболев, мог неделями лежать в постели, мать с бабушкой ухаживали за ним. Он выздоравливал без докторов, без анализов.
А как умирали? Спокойно.
Однажды вечером отец пришел домой и рассказал Хырда Нене, как наш очень старенький сосед Сайфуддин Киши сегодня утром после завтрака, сделав дастамаз (ритуальное омовение в исламе) и одевшись в чистую одежду, сказал детям, что умирает.
Раз, два, три… и все, человека нет.
А сейчас не успел с человеком познакомиться, смотришь – уже его нет. Почти все диабетики, у всех давление, инфаркты. Только от телевизора можно с ума сойти. А мобильные телефоны! Кошмар!
Наш фруктовый сад был гордостью Хырда Нене. Яблоки, вишня, груши, абрикосы. Абрикосы настоящие. Даже сейчас я повсюду нахожу их. Часто покупаю небольшую корзину, устраиваюсь в каком-нибудь парке, где немноголюдно, ем и становлюсь счастливее.
Каких цветов только там не было! Розы самых разных сортов, огромные, величиной с чашку, и мелкие, и все прекрасные.
Бабушка умело выращивала цветы. В саду распускалось столько тюльпанов, что сад казался сплошным букетом. Запах цветов проникал в дом, вытесняя табачный перегар отца. Самым интересным цветком был, конечно, «Xarı bül-bül» – символ Шуши. Цветок невиданной красоты. По своей форме он напоминает соловья. Отсюда и название: «Xar» означает «шип», «bül-bül» – соловей. Все эти цветы с необыкновенной силой действовали на мое воображение. В этом саду родились мои первые стихи, первые строчки…
Глава 3
Мать была красивой молодой женщиной с огромными, как у газели, глазами, длинными, черными как смоль волосами и нежными руками с изящными тонкими пальцами.
Она была из дворянской семьи Карабаха. Получила хорошее образование в Тбилиси. Знала несколько языков, умела играть на фортепиано. Помню, как мать сидела за старым роялем, ее глаза излучали чудесный свет, руки без всяких усилий творили музыку неподражаемой красоты.