Подлинная взаимовыручка помогла однажды Борису и в трудностях, возникших вокруг одного из самых родных ему людей – племянницы Оли. Она после Ставропольского мединститута и нелёгкой отработки распределения в условиях ваххабитской вакханалии на Северном Кавказе совсем в духе её пытливой натуры прибыла в Москву. И подлечиться, и ознакомиться с величием и красотами столицы. Но не без надежд, по-девичьи радужных, правда, с твёрдым намереньем «лишний раз не докучать дядюшке».
Был у дяди Бори среди многочисленных неизвестных ему читателей-почитателей некто Аркадий Богораз, далёкий родственник известной правозащитницы. У него был свой путь творить добро людям, ему чем-то симпатичным. Долго работал в авторитетной и влиятельной тогда «Медицинской газете». Потом, с началом перестройки создал при издательстве «Московская правда» свою бизнес-газету для изготовителей и покупателей лекарств, медтехники. Дело вышло доходным.
На одном из семинаров для СМИ в Торгово-промышленной палате, где присутствовал и Рачков, Аркадий в выступлении высоко отзывался о его публикациях, «помогающих грамотному развитию нашего начинающегося бизнеса». Познакомились. В силу искренней жажды творить добро Аркадий потом предлагал заняться бизнесом и Борису, готов был «безвозмездно подарить первоначальный капитал на собственное дело». Но становиться бизнесменом обозреватель считал для себя уже поздноватым.
И вдруг возникла драматическая, почти трагическая коллизия, из которой Рачкову без срочной помощи верных людей выйти было почти невозможно. Дело в том, что жизнь племянницы в огромном городе при неустроенности быта ввергла её в опаснейшую болезнь. Дядюшке племянница раньше если и жаловалась, то как бы в шутку, утаивая серьёзность ситуации. Но вот настал момент, когда всё обретённое ею в столице назвала дяде по телефону сквозь слёзы «местом между жизнью и смертью».
«Богораз!» – застучало в голове Бориса Васильевича. Вот когда настал час Аркадия сотворить добро, а может и чудо! Невысокого роста крепыш, он словно добрый гном предстал перед Борисом по звуку тревоги. За считанные минуты развернул бурную деятельность, обзвонив всех и вся. Главный редактор «Медицинской газеты», выяснив в какой больнице пациентка Кобозева Ольга, выдал звонки с просьбой обеспечить ей лучший уход. Когда Борис с Аркадием прибыли туда, измождённая племянница тревожно спала в чистой палате и уюте, хотя несколько часов назад, по словам медсестёр, они у кровати «этой тяжёлой» в коридоре уже гадали, когда надо бы её везти «прямиком в морг»…
Все попытки Бориса Рачкова выразить Аркадию Богоразу глубочайшую признательность гасились о его доброе, трогательное пожелание, чтобы «женское население Москвы приросло, наконец, твоей замечательной племянницей». К счастью близких, приросло.
Терпение и труд…
Работая в одиночку на как бы персональном рубеже холодной войны, Борис считал себя не вправе оставлять пост ни на минуту. Гвардии старший лейтенант из Таманской дивизии не считал себя разоружённым. Десятилетиями не вставал из-за рабочего стола по 10–12 часов. И порой не мог не повторить за поэтом Николаем Некрасовым, вспоминавшем о своём становлении в литературе: «Сколько я работал! Боже, сколько же я работал!»
Параллели с великими всегда рискованны, но на многих действуют вдохновляюще. Кстати, к стимулятору «на великих равняйсь!» прибегали и многие его друзья. Борис искренне проникался, например, упорством и самоотдачей, с которыми продвигались по жизни ставропольский суворовец Юрий Гудков с его мечтой стать, как Чкалов, лётчиком-испытателем, ставший им и Героем Советского Союза. Или суворовец Леонид Шевченко, вознесённый в военачальники при умелом руководстве отпором вооружённой китайской провокации на Даманском. А земляк Юрий Жданов, ставший видным общественным деятелем? Или недавний сослуживец по школе кремлёвских курсантов Виктор Тютюнов, достигший в дипломатии посольского ранга. Или референт, позже глава протокольной службы Министерства внешней торговли СССР Владимир Рахманин. Он, кстати, выпустил в 2009 году книгу «Исповедь начальника протокола», которую читатели приняли как один из образцов современной мемуарной литературы. Эти и другие ребята из ближнего круга Бориса умели в любую погоду «и за плугом походить, и плоды трудов своих показать»…