А Эверетт определенно собирался усложнить задачу просто ради развлечения.

– Ладно, – согласился я, стиснув зубы.

Он с торжествующим видом поставил кружку.

– Ну и какого хрена ты все еще не позвал ее на свидание?

– Я звал. – Хотя никому в этом не признавался раньше. – Она фактически сказала мне отвалить.

– Так-так-так. Что? Когда? – Он прищурился, глядя на меня. – Безоговорочное согласие, чел.

Когда нам всем уже перевалило за десять лет, отец усадил нас и завел разговор о сексе. Я на сто процентов уверен, что он нахватался этого у миссис Мур, потому что он просто выдал что-то странное и неловкое вроде «держите его в штанах или надевайте защиту», похлопал по плечу, и на этом все.

Он притащил гребаные графики и изо всех сил старался внушить нам, что нет ничего постыдного в том, чтобы обсуждать это с ним. Но его основным посылом было именно то, о чем Эверетт пытался мне напомнить, – безоговорочное согласие. «Нет» вовсе не означало «продолжай настаивать, пока она не согласится». Как и не означало оно «не сейчас». Оно означало «нет».

Я долго сопротивлялся этому, когда меня посещали мысли о том, чтобы ухаживать за Трикси. Был ли я влюблен в нее все эти годы? Так точно. Но я не хотел становиться тем лицемером, который только притворяется милым парнем и другом, чтобы залезть к ней в трусики. Я искренне наслаждался ее компанией. Она была чертовски забавной, даже когда не хотела этого. Она была доброй, но при этом не давала людям вытирать о себя ноги. Даже в старшей школе, когда плохие девчонки сильно осложняли ей жизнь, она все равно умудрялась сохранять свой внутренний стержень и самоуважение.

За что ее можно было не любить? И это чувство не имело отношения к романтике или сексу. Я очень надеялся, что если приглашу ее на свидание снова и она опять откажет мне, отношения между нами не испортятся. Невозможно выразить словами, насколько я ценил ее дружбу. Но все могло пойти прахом.

И все же мои чувства к ней стоили риска.

Ведь я хотел, чтобы женщина, с которой я проведу всю свою жизнь, была мне лучшим другом, а не просто симпатичной пустышкой или любительницей покрасоваться перед камерами.

И вот мой младший брат осуждает меня, полагая, что я просто хочу взять Трикси измором или манипулировать ей, пока она не согласится встречаться со мной.

– А почему ты, черт возьми, считаешь, я ждал десять гребаных лет, чтобы снова пригласить ее на свидание, придурок? Она моя подруга, и если не считать родственников, она, по всей видимости, мой самый лучший друг.

– Стой. Ты пригласил ее десять лет назад, и она отказалась? – Она покачал головой, глядя на меня. Видите? Осуждающий придурок. – Вот это игра с дальним прицелом, я понимаю.

– Я не играю в какую-то игру, просто чтобы переспать с ней. Хочу ли я оттрахать ее до потери сознания? Разумеется. Но я люблю ее, люблю ее настоящую. Ту самую, которая обожает своих странных кур, и реалити-шоу, и детские книжки. Она хороший человек, который стремится сделать мир лучше. Но мы повзрослели с нашего выпуска из школы в восемнадцать лет. Если она опять откажет мне, я не собираюсь из-за этого рушить нашу дружбу. Мне просто придется смириться и жить дальше.

– Хорошо. Я бы прикончил тебя, если бы ты свалился с пьедестала старшего брата, на которого мы все равняемся как на чертовски хорошего парня.

Я бросил подушку ему в лицо.

– Ты собираешься мне помогать или нет?

– Да, собираюсь. Тебе нужно-то сделать одну-единственную вещь.

Я сомневался, что у него припасено простое решение, которое поможет мне волшебным образом.

– Всего одну?

– Ага. Завязывай притворяться, что тебе от нее нужна только дружба. Дай ей взглянуть на тебя не просто как на друга. Ты ходишь вокруг нее на цыпочках, будто она сделана из стекла и разобьется, если ты до нее дотронешься. Вы с ней дружите с десяти лет. Она до сих пор воспринимает тебя как ребенка. Покажи ей, что ты стал мужчиной и хочешь ее как женщину.