– Ой, минутку, Сики-кун! Можно, я включу запись?

Дождавшись согласия, Каэдэ запустила на смартфоне голосовые заметки. Это наверняка поможет, когда придется обращаться за помощью к деду, а то, что обращаться придется, ей подсказывала интуиция.

– Можно? Так вот… – всецело преобразившись в актера, Сики приступил к инсценировке событий. – Посетитель «Н» возвращается из туалета на свое место и закуривает. Тут к нему обращаюсь я, то есть посетитель «F»: «Туалет не занят?» «Н» отвечает: «Да, прошу… не занят». «F» встает и направляется в туалет. Бросив взгляд в сторону женского туалета, он проходит в глубину помещения, к мужскому, но дверь кабинки почему-то не открывается. Оказывается, замок с вращающейся ручкой заперт изнутри. На стук никто не отвечает. Случайно посмотрев под ноги, «F» испуганно вскрикивает: «Ай!». Почему «F», то есть я, не удержался от крика? Потому что из-под двери кабинки вытекает жидкость, имеющая явный вид крови. «Что-то случилось? Как вы там?» – спрашивает «F», но ему не отвечают. Тогда «F» влезает на стол, в который вделана раковина, и заглядывает в кабинку сверху. И видит, что на унитазе сидит, ссутулясь и сильно наклонившись вперед, мужчина средних лет – стройного телосложения, с татуировками на бритой голове и пирсингом в обоих ушах. Похожий на нож предмет торчит у него из спины, рана продолжает выплескивать прерывистые струйки крови. Пол уже залит ею. Неизвестный средних лет, украшенная вышивкой спина спортивной куртки-сукадзян которого окрасилась в ярко-красный цвет, сидит не шелохнувшись. Так что я, то есть «F», твердо убежден: «Этот человек уже мертв. И его убили вот только что, прямо здесь». Стоп.

Каэдэ молчала, зажав рот ладонью. Она никак не ожидала, что тело обнаружил Сики. И тогда… если нож торчал в спине, значит, точно произошло не самоубийство, а убийство.

Ивата, который тоже услышал все это в первый раз, сидел молча, скрестив руки на груди. Немного погодя он спросил:

– Так что же случилось? Полицию, конечно, вызвали.

– Да. Далее первым делом я, стараясь шуметь как можно меньше, огибаю стойку и прохожу позади нее в кухню. Хозяйка заведения, устроившись у кухонного стола в непринужденной позе и подпирая голову рукой, составляет, кажется, новое меню блюд из острой курятины, но, едва заметив, в каком я состоянии, останавливает зажатый в руке маркер и рвет лист, на котором писала. Возможно, она допустила ошибку, напуганная моим поспешным и взволнованным появлением. В полицию по моему настоянию она сообщает, но ее обычно уверенный голос дрожит, возможно, от полной растерянности. Закончив телефонный разговор, она безвольно никнет на месте.

– Как я ей сочувствую… – произнесла Каэдэ.

Эта картина отчетливо встала у нее перед глазами, тем более что она хорошо знала много натерпевшуюся в жизни трудолюбивую хозяйку заведения.

– Прибывают три патрульных машины. Место преступления временно оцепляют, сразу же приступают к опросам свидетелей. Вот еще важный, по-моему, момент, – пожалуйста, не упустите его.

Каэдэ и Ивата вновь подались к нему.

– Полицейский в штатском: «Не заметил ли кто-нибудь – перед тем, как был обнаружен убитый и поднялась суматоха, – в туалет никто не выходил?»

Столик 1. Показания посетителей, в поле зрения которых находился путь к туалетам.

Посетитель «С», мужчина: «Ну, примерно до половины десятого все мы сходили туда по несколько раз, а чтобы потом – не припоминаю, чтобы видел. Еще помню, что сразу после десяти, когда наши завелись и пробили три раза подряд, отходил мужчина из-за соседнего столика». Под «мужчиной из-за соседнего столика» он подразумевал, конечно, посетителя «Н».