Пес чувствовал отца за версту. Если он вставал, крутился на месте, вилял пушистым хвостом и вновь укладывался на коврик у порога, значит, папа переступил границу нашего двора, причем, в отличном расположении духа.

Если же Барри, покрутившись, исчезал в моей комнате, то в этот вечер от главы семейства стоило ожидать лишь ворчливых замечаний и недовольства по всяким пустякам. В этом случае я предпочитала ретироваться на территорию Софьи Матвеевны, предусмотрительно захватив с собой пса, благо и Вдова, и жившая у Лебедевых в ту пору болонка Мальта его просто обожали.

Барри знал всех жильцов нашего подъезда и радушно к ним относился. За исключением соседа с нижнего этажа Василия Круглова – сорокапятилетнего угрюмого мужика, который довольно тихо существовал в своей «двушке» вместе с не менее угрюмой женой Еленой.