Мое дефиле к двери оказалось самой сложной частью аудиенции. И как я собираюсь с ним работать каждый день?

К счастью, меня, как и каждое утро, потерял Павел Петрович, и я громко доложила в мобильный, что Игорь Андреевич уже осчастливлен моим профессионализмом и готов к продуктивному дню, и теперь очередь босса.

Только в лифте я почувствовала, как дрожат ноги.

Но рабочий день проходил более-менее сносно. Я крутилась белкой, временами прячась в кабинете с чашкой горячего чая. Князев, к счастью, видеть меня не желал. У него шли операции одна за другой, и ничто не предвещало проблем. Но я все равно нервно ожидала окончания каждой. К пяти вечера мне уже казалось, что я отработала неделю без сна и отдыха.

Князев же продолжал будоражить всю клинику, не только меня. Медперсонал уже разнес новости, что он выпер еще кого-то из хирургической команды за неуместную лесть и что на второй операции на ходу заменил реаниматолога и его ассистентов. Но больше всего впечатлило то, что один ординатор хлопнулся в обморок прямо в разгар операции, а Князев поразил всех своей реакцией, не позволив навредить пациенту. Я слышала про Князева в приемной, в кафетерии, в лифте и даже в туалете!

За окном уже стемнело, когда третья операция должна была закончиться, но тут произошло что-то экстренное: одному пациенту срочно пришлось оказывать хирургическую помощь, и герой дня был вынужден оперировать сразу двоих, перебегая из одной операционной в другую. Хирургическое отделение задержало дыхание всем составом. Я, не выдержав напряжения, удалилась к своим бегониям ждать окончания этого адского дня, но Павел Петрович до меня и там докричался, громогласно требуя зайти к нему. Только не успела я закрыть за собой двери его кабинета, он вдруг зло ударил кулаком по столу так, что я подпрыгнула.

— Янка, ты что с ним делаешь, что он злющий у тебя такой?! — вдруг беспардонно потребовал босс, плюхаясь на кресло. — Неужели не могла ублажить мужика перед тяжелым днем?!

Я так и застыла перед его столом, чувствуя, что все мои плотины сорвало разом к чертям.

— Вы совсем охренели?! — тихо начала я, плавно наращивая децибелы в голосе. — Да какое вы право имеете?! Я вам тут что, шлюха какая-нибудь?! — У начальства застыла физиономия, не спеша демонстрировать осознание, и я вошла в раж. — Вы уже всякое приличие потеряли! Думаете, я ваша собственность?! Раз Яночка добрая все стерпит, можно уже открыто ее подкладывать пришлым хирургам?!

— Яна, ты что? — закудахтал Пал Петрович. — Ты же с ним же…

— Ничего я не с ним же! — топнула я ногой. — Я его второй раз в жизни видела, когда он приехал к нам! Он случайно трубку поднял на мой звонок, потому что ждал другого, но вы все это извратили в какую-то примитивную пошлость! Как у вас язык повернулся спрашивать, сколько мы вместе?!

— Ну ты же… он же сам… — пытался вставить Павел Петрович.

— Он развлекается, как любой самовлюбленный нарцисс на его месте! Но то, что вы тут ляпнули, переходит всякие границы! Оставайтесь с вашим Князевым сами!

И я уже развернулась, чтобы вылететь из кабинета, когда Павел Петрович пробубнил за спиной:

— Вообще-то в лифте есть камеры.

Я задержалась на один глубокий вдох и вышла.

6. Глава 5

Я не слушал восторгов Розмуха. Он толкал какую-то стандартную речь про то, как я всех впечатлил и как им повезло. Так и хотелось натыкать его мордой в стоимости моих услуг в контракте. Хотя ему-то какая разница?

Я сосредоточенно мыл руки, чувствуя, как дрожат перенапряженные мышцы. Да, адский денек. Знал бы, свалил бы вчера за город вместо того, чтобы проторчать в операционной вместе с Ивкой. Но зверюгу не удавалось оттащить теперь далеко от Яны — волк предъявлял счет за терпение. И единственное, чем я мог его отвлечь — операции. Вот там он оставлял меня в покое, позволяя ковыряться в пациентах сколько влезет. Уж не знаю почему так, но на поле боя со смертью мы были союзниками.