— О, Ян! — прозвучало вдруг позади, и я вздрогнула, сбиваясь с шага. Меня догнал Павел Петрович. — Как самочувствие?

— Нормально, — кивнула я нервно, натянуто улыбаясь. — А я как раз к себе… к вам шла. Павел Петрович, можно мне выходной?

— Конечно, — закивал он, подхватывая меня под руку. — Голова не кружится? Ты сдала анализы?

— Я решила отложить. В понедельник сдам. Маша Карасева сказала, ничего страшного…

— Ты понимаешь, страшно не страшно, а я выглядел перед звездным хирургом форменным деспотом, — склонился он ко мне, понизив голос.

«Вот же сволочь!» — поджала я губы.

Мы вышли в коридор, по которому я сегодня так неудачно сопроводила Князева, и мне стало совсем не по себе. С ресепшен на меня таращились так неприкрыто, что захотелось стать невидимкой. От отчаяния я снова последовала совету Машки, громко возмутившись:

— Ой, бросьте, Пал Петрович, наши врачи-ординаторы по сорок восемь часов на смене, пусть их жалеет! — принялась я отвоевывать свое право на трудоголизм. Представлять себя после секса с Князевым и одновременно смело его критиковать стало верхом апокалипсиса для моей психики. — Ну и кто он вообще такой, чтобы вас так заботило, что он подумает?

Знала бы моя психика, что все только начинается.

— Слушай, я в курсе, — неожиданно усмехнулся Павел Петрович, пропуская меня в свой кабинет. — Игорь сказал, что вы встречаетесь с той самой поездки в Эмираты…

Если бы в меня запустили полной уткой, это не произвело бы такого эффекта, как услышанное секунду назад. Я замерла в двух шагах от двери, тяжело сглатывая. От постоянного, мягко говоря, удивления у меня уже болело лицо.

— …Ну теперь хоть понятно, как тебе удалось до него дозвониться вчера. Конспирологи!..

Он победно улыбнулся, плюхаясь за стол, и погрозил мне пальцем.

— Вот как? — просипела я, натянуто ухмыляясь.

В груди снова что-то сжалось, и я застыла, пережидая удар эмоций: злости, гнева, шока, ступора… Проще было описать все эти переживания одним емким матерным словом.

Князев... совсем?..

Орать сейчас о том, что он врет, бесполезно — только дурой себя выставлю. На что он, скорее всего, и рассчитывает. С губ сорвался презрительный смешок, и я прокашлялась.

— Ну, понятно…

— Ян, я понимаю, что ты смущена, но тебе не стоит ни о чем беспокоиться, — рассеяно увещевал босс, пялясь в монитор. — Наоборот, я очень за тебя рад. Вы, наверное, видитесь редко, вот ты и решила вызвать его к нам в клинику, да?

И он, довольный умозаключением, глянул на меня блестящим взглядом.

— А вы проницательны, — пожала я плечами, глупо улыбаясь.

Не было ни одного шанса сказать сейчас что-либо умное — в голове стреляли лишь матерные обороты один другого крепче.

— Молодец, Ян! — похвалил Пал Петрович пафосно. — И себе, и людям! Так можешь только ты. Ну беги давай, а то Игорь уже ждет тебя поди дома… — Тут он прищурился и хлопнул по столу. — И опять ты молодец! Облила мужика кофе!

— Я не специально! — устала я слушать этот поток щенячьего восторга. — Или вы думаете, что диагноз я тоже изобразила?!

— Ладно-ладно, Ян! — примирительно вскинул ладони он. — Все. Хороших выходных! И жду тебя в понедельник как обычно. — И уже у самых дверей меня догнало его громкое насмешливое «размышление вслух»: — Что ж он тебе задолжал такого, что ты его устроила в нашу клинику на подработку…

Я только сжала пальцы на дверной ручке до скрипа и вышла в приемную. Как же жаль, что кипяток у меня в стаканчике был не крутой! Теперь эта сплетня разнесется на всю клинику! Тихо взвыв, я скользнула в свой кабинет и закрыла двери.

Мой маленький уголок меня всегда успокаивал. Места тут хватало только на небольшой стол и два стула — мой и Машкин в углу. Хорошо хоть окно было. И даже подоконник, на котором я завела целое семейство бегоний. Был здесь и походный коврик моего бывшего парня со спальным мешком в углу. Я не стала выкидывать, когда его сдуло к какой-то пышнозадой походнице. Моя карьера пошла в гору, а спальный комплект пригодился, чтобы ночевать на работе в случае необходимости.