Похоже, я действительно влипла.

Господи, как так вышло, что эти проклятущие схемы поменяли местами?!

Да и старые, они же огромные, только на переплавку и годятся. Я ведь не могла перепутать…

– Может, мне не стоит быть таким добрым? – вот вроде и голос он не поднял, а чувство, словно из ведра холодной водой окатило. – Ты материально ответственное за товар лицо. Ты хоть понимаешь, что у нас тут оборонка? Что ты теперь не просто денег должна будешь, а еще и под суд пойдешь? По самой серьезной статье.

– Василий Семенович… – от волнения я начала задыхаться. – Я правда не знаю, как так произошло…

Боже, какая я дура! Прикрыла рот ладонью, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– Это ты будешь в полиции рассказывать, – он полез в ящик стола, вытаскивая какие-то бумаги.

– Василий Семенович…

– В общем, так, Романова. У нас пропажа на несколько миллионов. В долларах, Романова! В долларах! Сама понимаешь, что ты у нас – единственная подозреваемая. Если товар не найдется, то ты отправишься в тюрьму. И никто не посмотрит, что ты беременная. В тюрьмах тоже рожают.

Он резко замолчал и принялся барабанить пальцами по столу.

– Может быть… – я сглотнула, – может быть, кто-то случайно перепутал… партии…

– Кто-то перепутал? – директор поднял брови, смотря на меня при этом как на умалишённую.

– Случайно, – кивнула я. – И мы вместе с комиссией вчера вместо старой партии уничтожили новую.

Из глаз сами собой покатились слезы, которые я так и не смогла сдержать.

– Вы уничтожили новые схемы?! – лицо Василия Семеновича пошло красными пятнами.

– Это просто предположение, – моментально сдала я назад.

– Кроме тебя, Романова, на складе никого не было. Так что засунь свои предположения…

Он порывисто потянулся к стоящему на столе компьютеру, что-то принялся печатать, и уже через минуту жестом фокусника вынул из принтера какой-то документ.

Когда я заглянула в протянутый лист, меня начало потряхивать от дурного предчувствия.

– Подписывай.

Я попыталась прочесть, но слезы, катившиеся по щекам, мешали, а от волнения сильно мутило. Буквы сливались, не желая складываться в слова.

– Что это?

– Объяснительная. Что так и так, мол, пока переставляла коробки, перепутала, и дальше о том, как ты их списала. Так и быть. Обойдемся без полиции.

– Спасибо, – дрожащими пальцами взяла ручку, поднесла ее к бумагам.

Наконечник завис над полем, где требовалось поставить подпись.

В голове словно красная лампочка вспыхнула.

Я уже так однажды подписала один проклятущий документ, а потом осталась без квартиры.

– Но ведь это не я их перепутала…

– Но что-то ведь вчера ты уничтожила, правильно?

Директор смотрел на меня и улыбался. Словно бы знал, что я никуда не денусь и подпишу.

– И мне ничего не будет? – осторожно уточнила я. – А если схемы найдутся?

Мужчина скривился.

– Если найдутся, то считай, что тебе повезло. А так… предприятие возьмёт расходы на себя. Давай уже подписывай и уматывай.

– Я… – я умолкла, вчитываясь в бумаги.

Тут был какой-то подвох. Когда я устраивалась на работу, то прекрасно помнила, как подписывала бумаги, что являюсь материально ответственным лицом. И за все, что лежит на складе, отвечаю своим кошельком. Что если я подпишу бумаги и, тем самым, повешу на себя огромный долг?

Да и Василий Семенович подозрительно быстро предложил мне такой вариант, словно бы уже заранее знал, что схемы не найти в любом случае.

– Ну что? Долго собираешься сидеть? У меня через тридцать минут совещание на другом конце завода, – он демонстративно встал, собирая со стола какие-то бумаги.

– Я могу сходить в туалет? – наконец решилась я, сжимая в руках телефон.