А мальчики любят силой мериться.

– Но ты уверен, что это Дубинин? – уточняю, успокоившись.

Кирилл играет на диване, мы – пьём чай.

– Я никак не докажу, – Юра пожимает плечами. – Но ясно, кто там кукловод. Мой друг быстро связь нашёл. Дочь генерала, который всё остановил, бизнес имеет. А в том бизнесе…

– Савва инвестор, – догадываюсь быстро. – Ясно.

– Да. Я всю проверку прошёл. Там двести кругов ада, чтобы получить подобную работу. Слишком много секретной информации, сама понимаешь. И нас допустили. А теперь – новые факты проверяют.

– Мне так жаль!

– Почему? Ты генералу звонила?

– Но ведь из-за меня.

– Нет. Из-за того, что Дубинин мудак. Не переживай, Маш, я со всем заберусь. Заморозка – это не отмена. Время потеряем, но справимся.

Я благодарно улыбаюсь Юре. Понимаю, что всё наоборот должно быть. Мне нужно его успокаивать и поддерживать.

Дубинин – сволочь. Если не выражаться ещё хуже. Он поступил как последняя мразь.

И я…

Зачем?

Рассорить меня с Юрой? Подставить?

Да. Конечно.

Юра теряет проект. Бросает меня. Я остаюсь без защиты.

Давить и угрожать легче.

Простая цепочка.

А я ответить не могу. Нет таких мощностей.

Я ненавижу обороняться! Поэтому и в адвокаты не пошла, хотя когда-то хотела. Но понимала, что не моё.

У меня недостаточно сил, чтобы нападать и давить всё время. А оборону не сдержу.

В бизнесе всё проще. Поочерёдно нападаешь. Отбиваешься. Дальше условия обсуждаешь.

Юра уходит в кабинет, разбираться с делами. Я вожусь с сыном. А мыслями далеко.

Правило «не думать о работе с Киром» – впервые начинает давать сбой.

Особенно, когда мне начинают названивать. Программа по определению номера высвечивает «Лавров». Учредитель химиков?

А ему что нужно?

– Слушаю, Константин Семёнович, – отвечаю, посомневавшись. – Я сейчас на больничном.

– О, вы меня узнали, – раздаётся добродушный голос. – Отлично. Я про больничный знаю, да. Мне сегодня сообщили. Но, может, вы можете выйти?

– Я всё равно не работаю над вашим контрактом. Я могу передать вам контакты нового юриста.

– Я хочу только с вами работать! Марьям, войдите в положение. Вы начали уже вести дела, закончите их.

Я усмехаюсь, переворачивая для сына машинку. Тот благодарит кивком.

Ясно, что тут происходит. Дубинин не получил свою дозу встреч со мной. И теперь через других пытается продавить.

– Я не работаю, – настаиваю. – Можете так и передать Савелию Вениаминовичу. Это ведь он настаивает?

– Да, – обречённый вздох. – Марьям, что вам нужно? Какие ваши условия? Дубинин с вами хочет переговоры. Других критикует и отсылает.

– Но ведь это ваш юрист! Почему Дубинин вам условия диктует?

– Вы ведь знаете. Я вам сообщал. Нам нужен этот контракт. Иначе производство встанет. Мы едва на самоокупаемость выходим. Я бы не стал просить, но я хочу бизнес сохранить.

Своей прямотой Лавров давит на больное. Когда только успел найти мои слабые точки? Жалость, блин.

Или он просто такой? При встрече мужчина показался добродушным и честным. Очень взволнованным. Видно было, как ему нужен договор.

– Не вернусь, – огорчаю его. – Но… Я могу дать совет. Я не понимаю в бизнесе, но я понимаю кое-что в Дубинине.

– Всё-таки родственники?

– Он мой бывший муж, – не вижу повода дальше скрывать. – Так вот. Вы слишком нуждаетесь в его деньгах. И демонстрируете это. Бегаете за ним, на все условия соглашаетесь. Подчиняетесь. Дубинину становится неинтересно. Он заинтересован, но не стремится. Понимаете?

– Не очень.

– Савва любит добиваться, чтобы легко не было. То, что само идёт в руки – вызывает скуку.

Я прикусываю губу, понимая, что это действительно так. Боже, я говорю о бизнесе. А будто раскладываю ошмётки своей семейной жизни.