Поэтому я могу раньше увидеть сына. И эта мысль сметает весь нагатив. Улыбаюсь, сидя в такси.

Сегодня Кирюша с моей мамой. Он начал сопливить, поэтому в садик не пошёл. Был счастлив остаться с бабушкой.

Я невероятно благодарна маме за всё. Безграничную поддержку, понимание.

Когда я решила переехать в другой город, чтобы не сталкиваться с бывшим мужем, мама поддержала меня. И переехала следом! Чтобы не оставлять меня одну.

Не задумываясь, мама продала квартиру, в которой тридцать лет прожила. Вместо этого взяла домик в пригороде.

Утешала меня, что всегда хотела на даче жить.

Не знаю, как бы я справилась без мамы и её поддержки. Той безграничной любви, которой она подпитывала меня, пока я по крупицам собиралась.

Особенно после последнего разговора с Саввой.

– Я сделала аборт, – выплюнула ему, чтобы окончательно отрезать любые связи между нами. – Можешь не переживать.

– Вот и умница.

Умница. Что избавилась от ребёнка, которого мы хотели.

Ну, почти не соврала. У Саввы действительно не будет совместных детей со мной. Потому что о Кирюше он не узнает.

Это мой сын! Только мой. Раз муж отказался от него, то я и не обязана сообщать, что родила.

– Ох, Марьяша, – мама впускает меня домой, но держит в прихожей. Не пускает к Кирюше. – Не спеши.

– Что такое? – я мгновенно напрягаюсь от страха за сына. – Он опять упал?

– Нет. Такое сегодня случилось! Боже. Я Савву в городе встретила. Представляешь? Страна огромная, городов сколько. А он сюда заявился…

– Савву?

Имя бьёт под дых. Я переехала, чтобы с ним вообще не видеться. А он и тут настиг.

Я кусаю губу, справляясь с неожиданной волной взвинченности. Приехал и приехал, это меня никак не касается.

О Кирюше он не знает, всё хорошо.

– И что? – я отмахиваюсь. – В чём проблема? Пусть приезжает куда хочет. Меня не волнуют его передвижения.

– Я его видела. А он видел меня. Вместе с Кирюшей. Мне кажется… Кажется, он понял, что это ваш ребёнок.

Я замираю, медленно разворачиваясь к маме. Сердце ускоряется, о рёбра бьётся.

Едва не роняю на пол стянутое пальто, прижимаюсь к стене. Накрывает паникой, слабостью.

– Не наш, – выдаю я через силу. – У нас с Саввой детей нет. Он от своего отказался!

– Марьяша, ну я же…

– Увидел и увидел, пустяки. Не думаю, что он сразу всё раскусил и подумал, что я родила от него. Может, он вообще тебя не узнал.

– Не узнал? Этот подлец свою тёщу забыл, которая ему пироги пекла?!

Я посмеиваюсь над тем, как возмущается мама. Это помогает немного справиться с волнением.

Я быстро мою руку, а потом спешу в зал. Там моё маленькое солнышко играется. Подскакивает, едва увидев меня.

– Мамочка! – Кирюша, бросив игрушки, бежит ко мне. Подхватываю на руки. – Воть.

– Это ты нарисовал? – рассматриваю кляксы на бумаге. – А кто это?

– Ты. И ба. Я.

– Прям как на фотографии. Очень красиво.

Хвалю, приглаживая рыжеватые волосы. Целую пухлые щёчки. Смотрю на своего маленького красавчика.

Боже, только на руках крошечный свёрток держала. А как быстро изменился. Вырос, бегает, права качает. Совсем скоро два года будет.

У меня и мысли не проскочило действительно сделать аборт. Я знала чего хочу. И я не Савва, чтобы за пару часов решение менять!

– Голодная с работы? – беспокоится мама, пока я с сыном усаживаюсь на ковёр. Кирюша демонстрирует мне свои игрушки. – Там суп остался.

– Спасибо, я не голодна, – благодарно улыбаюсь маме. После таких новостей аппетит пропал.

– А пить будишь? Я морс приготовила. Вишнёвый, твой любимый.

– Буду!

Я иногда себе ребёнком кажусь, когда к маме приезжаю. Тепло, уютно. Пахнет пирожками, но на самом деле – заботой и любовью.