Потому что я не люблю светить приватной жизнью. А тем более столь личными проблемами.

Даже причину нашего с Саввой развода почти никто не знал. Я не собиралась на всех вешать свои проблемы, сама справилась.

И вот – моя самостоятельность бьёт по мне тяжёлым молотком.

– Проходи, Марьям, – Игорь начинает хмуриться.

– У нас встреча назначена после обеда, – напоминаю я, сдерживая злую дрожь. – Я думала, что мы сможем поговорить лично.

– Ничего. Думаю, за полчаса договоры от тебя не сбегут.

Начальник шутит, но взгляд остаётся серьёзным. Намекает, что сейчас спорить не лучший вариант.

Присаживаюсь в кресло возле Саввы, забрасываю ногу на ногу. Внутри меня разруха, но внешне стараюсь держаться.

– У нас конфликт интересов, – выпаливаю сразу.

– Я ведь сказал, что с химиками всё обсудил, – отмахивается генеральный. – Они не против. Согласны, что ты будешь работать с их инвестором. В деле «ХимКлин» ты будешь представлять их, а в остальном – как Савелий Вениаминович пожелает.

– В этом и проблема. Савелий Вениаминович, – выплёвываю с презрением. – Желать в отношении меня ничего не может.

Горло сдавливает тисками. Выдирать из себя правду приходиться с мясом и кровью. С адской болью, которая огнём обхватывает грудь.

Я не люблю быть слабой. Когда развелась – пообещала себе, что больше никогда не буду плакать из-за Дубинина. И чувствовать себя никчёмной тоже.

А сейчас приходится обнажать рану перед всеми. Демонстрировать и терпеть чужие взгляды.

– Он мой бывший муж, – объясняю медленно. – Не однофамилец. Расстались мы плохо. Настолько плохо, что я не желала бы с ним в одном городе находится.

– Он меня предупредил, – огорошивает Игорь. – До твоего прихода. Насколько я понял, вы оба профессионалы. И сможете работать, а не лелеять обиды. Нет, Марьям?

Я сглатываю. Переживаю этот удар по профессиональной гордости.

Стоило предусмотреть, что Савва сделает шаг первым. Чтобы быть в выигрышном положении.

– Нет, – соглашаюсь, хотя это нелегко. – Не смогу. Если вам нужны детали, то Савелий Вениаминович отправил меня на аборт. После того как несколько лет планировал со мной ребёнка.

– Но…

– Оказалось, что ребёнок от любовницы ему предпочтительнее. У меня фантомный токсикоз начинается каждый раз, когда его вижу. Боюсь, что в работе с Дубининым – я ему весь бизнес угроблю. И буду довольна.

Краем глаза я замечаю, как дёргается Савва. Не ожидал, что я расскажу всю историю?

Я сама не ожидала. Но выпаливаю удивительно легко. Потому что лучше так. Быть слабой сейчас.

Чем умирать от слабости все встречи.

– Простите, но профессионализм в отношении Савелия Вениаминовича у меня не работает. Как у него не работает порядочность в мою сторону.

Я медленно поднимаюсь. Контролирую все свои движения, чтобы не показать того, как меня раздавил этот разговор.

Направляюсь к двери. Меня никто не останавливает. В кабинете воцаряется тяжёлая тишина.

– Маш…

Подруга окликает, но я не слушаю. Несусь к уборной, прячусь ото всех. Открываю кран с ледяной водой, опускаю ладони под поток.

Кожу пощипывает от холода. Медленно проникает внутрь, замораживая все эмоции.

Надеюсь, что этот спич не был зря. Игорь – семейный человек. И детей он очень любит, я знаю.

Для него мои доводы должны быть существенными. Достаточными, чтобы назначить другого специалиста.

Я рассматриваю себя в отражении. Ободрительно улыбаюсь, но губы дрожат. Салфеткой промакиваю лицо, убирая осыпавшуюся тушь под глазами.

– Маш, – подруга поджидает меня в коридоре. – Там тебя генеральный обратно зовёт.

– Один?

– Да. Его гость ушёл.

– Отлично. Спасибо большое!

За секунду внутри всё переворачивается. Возвращается в баланс. Дубинин ушёл – это хороший знак.