Перевожу взгляд на Богдана. Он словно каменное изваяние. Ноль эмоций. 

Кто этот бессердечный тип? Он же отлично знает пленника. Как может принимать в этом участие? Хуже! Он возглавляет весь этот ужас.

Издалека опять раздаются людские стоны, мольбы о пощаде.

В этом месте нет надежды на спасение. Сюда привозят умирать под мучительными пытками.

– Вы его пытаете?

– Конечно, – сердце в груди замирает.

– Как? – Булат задумчиво щиплет черную густую бровь, решая что-то для себя.

– Я покажу, – щелкает пальцами. Из темноты выходят несколько фигур в черной одежде. Спина волка напрягается, шерсть встаёт дыбом, он рычит, кидается на клетку. Шерсть под действием серебра плавится, но ему, кажется, плевать.

Безликие сотрудники достают телескопические палки, похожие на те, с помощью которых ловят бездомных псов, только больше. Десять человек заходят в клетку. Серый волк бросается на них. Но они успевают накинуть на лапы аркан. Ещё и ещё. Последний аркан сжимает раскрытую пасть.

Волк рвется, пытается извернуться, но у него не получается. Огромное сильное животное поймано. Они тянут на себя и оборотень падает. Из ноздрей вылетает горячий воздух, а янтарные глаза тухнут.

– Ввести аргентум 2.0.

– Что это?

– Специальная разработка. Небольшая концентрация серебра.

– Он умрет? – голос дребезжит. Я не могу скрыть волнения за друга.

– Нет. Ослабнет. Превратится в человека. Мстислав велел не убивать его. Он испытывает именно к нему необъяснимую ненависть, – это я знаю. Три года назад Сэм бросил любимую дочурку Мстислава прямо у алтаря.

Работники открывают пасть волка и вливают жидкость. Сэм отплёвывается, смотрит на нас безжизненным взглядом. Я не выдерживаю. Шепчу одними губами «держись». Огромное тело начинает сокращаться в судорогах, как при эпилепсии. И через минуту перед нами лежит мужчина, в позе эмбриона. Он не шевелится. Я не слышу сердцебиение. Слова даются с трудом.

– Он умер? – в горло словно залили рассказанное железо. 

– Вообще-то, не должен. Откройте мне камеру! – требует Булат.

Я жду что Богдан сделает хоть что-нибудь, но телефон его сейчас волнует больше. Булат склоняется к пленнику, прижимает палец к шее Сэма.

– Он не дышит, – звучит приговор. – Жаль, – голос равнодушный. – Такой прекрасный экземпляр.

Я задыхаюсь от боли. Что я скажу Бьюле? Как посмотрю в глаза их сына Тима? Неужели я опоздала и ничего нельзя сделать?

Я забегаю в клетку, следом за Булатом, наклоняюсь к груди друга. Сердце не бьётся.

Ты не можешь так умереть! Делаю массаж сердца и искусственное дыхание. Ну же! Давай, Сэм! Очнись!

– Андреа! – слышу за спиной голос Богдана. – Это бесполезно.

– Пошел вон! – шиплю сквозь зубы. Не прекращая реанимационных действий.

– Пошли, – Богдан тянет меня за руку, я вырываюсь.

Сэм судорожно втягивает воздух, распахивает глаза. У него расширенные зрачки и бледный вид, но главное: он живой.

– Ты тоже с ними? – спрашивает у меня.

«Нет», шепчу одними губами. «Бери меня в плен».

Я стою спиной к Богдану. Он не сможет прочесть по губам.

– Ну все. Пациент скорее жив. Выходим отсюда, – говорит с опаской Булат и косится на ценный экземпляр. Страшно ему? Не зря боится Сэма. Он ещё не знает какой мой друг в бою. 

Майкл проводил это время не зря. Все дни в городе оборотней каждый из нас занимался боями до изнеможения. Мы искали скрытые таланты. И у нас они есть.

Сэм соскакивает с пола, раскидывает охрану по углам. Поднимает с пола палку с удавкой и связывает им руки. Последним ловит Булата. Он пристегивает его к клетке. Кожа Булата начинает дымиться.

– Ты что творишь, идиот? Тебе все равно не выйти отсюда.