— Что ты делаешь? — прохрипела сдавленно.

— Надеюсь, что мы снова упадем в обморок вместе, что непонятного? — усмехнулся он ехидно и осторожно усадил меня в кресло. А сам направился обратно к кровати, поворачиваясь ко мне крепкой голой задницей. — Ты последние десять минут медленно сползала к краю. Не мог же я дать тебе упасть.

Часы над дверью показывали пять утра. Спать хотелось зверски.

— Ты меня вчера так ненавидел, что это было бы вполне логично, — отвела я взгляд и протерла лицо. — Дать мне рухнуть с кресла…

— И не сверкнуть перед тобой достоинствами? — вздернул он бровь, самоуверенно усмехнувшись, но вдруг серьезно добавил: — Ива, прости за вчерашнее.

Я поднялась на ноги, направилась к нему и взялась поправлять датчики.

— Мне все равно, не утруждайся, — отозвалась равнодушно.

— Ты не умеешь врать.

Стоило машинально глянуть на его лицо, и я обожглась о его взгляд и поморщилась:

— Какая тебе разница, что я думаю?

— Большая, — неожиданно возразил он. — Мне очень жаль, что я тебя обидел вчера. Ты этого не заслуживаешь.

Я хотела съехидничать, что он очень великодушен браться за такие решения, но прикусила язык, вспомнив о своем покушении на его жизнь. Пришлось взяться за стетоскоп.

Стас покладисто молчал, а я слушала биение его сердца и приходила к неутешительному выводу, что регенерирует он быстрее обычного оборотня в подобной ситуации. Заклятье действовало отлично. То, что он смог подхватить меня на руки, очень большой скачок в выздоровлении его сердца. Понятно, что сам он об этом вряд ли думает, а вот Игорь может заметить.

Я стянула стетоскоп и развернулась к дверям.

— Ты куда? — прозвучало вдруг за спиной, да так, что у меня дрожь прошла по телу и сбила дыхание.

Я остолбенела, растерянно шаря взглядом по белой стенке. Это что сейчас было? Недосып?

— У меня есть дела помимо тебя, — обернулась я, изобразив недовольство. Стас смотрел на меня хмуро из-под бровей. И взгляд какой-то продирающий, серьезный, незнакомый. — Больше не гуляй по палате и попробуй еще поспать.

Он промолчал, сжав зубы так, что желваки заиграли. А я выскользнула из палаты, стараясь пока ни о чем не думать. Добралась до своей комнаты и завалилась спать, не раздеваясь.

***

Дерьмовое у Ивы снотворное. Я еле пришел в себя, как после летаргии. И не просто проснулся, а обнаружил себя пялящимся на спящую в кресле ведьму. У Ивы была поразительная способность устраиваться с удобством на неподходящих поверхностях. Видимо, профдеформация — где пришлось, там и уснула. Но что-то в ней притягивало взгляд. Не в стенку же мне пялиться? Окон в палате не было, чтобы представлять время суток. Если бы не часы. Да и то — сколько сейчас? Пять утра или вечера? Задолбало. И я смотрел на Иву, пока она тихо сопела в неудобной позе.

Подумалось, что мы с ней в чем-то похожи. Я был несчастен из-за Игоря. Она — тоже. И в обоих случаях Игорь не был виноват. По крайней мере, я пытался себя в этом убедить. Просто так сложилось. Я остался без матери задолго до того, как она умерла. Но никогда еще не было настолько тошно понимать, что я — лишь временное явление в чьей-то жизни. В жизни брата, моих подопечных да и кого бы то ни было. Не знаю, что Иву так впечатлило в истории моего приюта. Для меня это было обычной жизнью, которую привык жить давно. Может, мне хотелось быть хоть кому-то нужным… И как Иве это не претит? Игорь ее в упор не замечает. Интересно, он знает вообще о влюбленной в него ведьме?

Я еле слышно усмехнулся, и Ива завозилась.

_______________________________________________

Любимые, на сайте стартовала моя новинка. Не пропутсите, пожалуйста.