Слава Богу, что хоть на покраску дома удалось наскрести денег в позапрошлом году. Его выкрасили в нежно-желтый цвет, колонны побелили, и теперь он весьма живописно смотрелся на фоне парковой зелени.

Александра обожала свой дом. В Смоленске, где Бахметьевы обычно проводили зиму, у них тоже был дом, но он не шел ни в какое сравнение с этим, построенным в самом начале нынешнего столетия. Александре нравилась строгая классическая планировка дома и его просторные комнаты с высокими потолками, в которых так легко дышалось. Нравилась темная дубовая лестница с резными перилами, ведущая из вестибюля на второй этаж, и сам вестибюль, выкрашенный в желто-оранжевый цвет, с коричневыми плюшевыми портьерами на окнах и дверях.

А самым любимым ее помещением был розовый бальный зал, занимавший левое крыло здания, с колоннами, прямоугольными зеркалами и хорами для музыкантов. К сожалению, за последние десять лет в этом зале давали всего два бала. Первый раз – в то чудесное и полное светлых надежд лето, когда Александре исполнилось семнадцать, второй – на ее двадцатилетие, в конце апреля. Александра бережно хранила роскошные платья, в которых блистала на тех балах. Одно из них, шитое по моде конца шестидесятых годов, было еще с кринолином. Вскоре после бала некий заезжий художник написал портрет Александры в этом прелестном сиреневом платье, с верхней юбкой из белоснежного кружева и нежным сиреневым цветком с зелеными листочками в центре корсажа. Это был единственный «взрослый» портрет Александры, после него делались только фотографии, так как на портреты не находилось денег.

«А какие чудесные балы давались в нашем имении, когда я была маленькой! – с ностальгией вспомнила девушка. – Могла ли я подумать, что, когда вырасту, все так несчастливо переменится? Всего лишь два бала с тех пор, как я стала взрослой… за столько-то лет!»

Протяжный лошадиный храп вернул Александру к действительности. Она обернулась к подъехавшему всаднику и тут же ощутила прилив жгучей досады. Это был Олег Денисович Черепанов, дальний сосед по имению и самый несносный из ее поклонников.

Два года назад Черепанов сделал ей предложение. Александра ответила отказом, но Олег Денисович не унялся и при каждом удобном случае навязывался с любезностями. На светских вечерах, где Александра появлялась в сопровождении родных, он не осмеливался подходить к ней. Но зато, если где-то встречал одну, неизбежно начинал заигрывать и говорить всякие пошлости, порою граничащие с оскорблением.

Был ли Черепанов серьезно влюблен в нее? Александра этому не верила. Скорее, он испытывал к ней чувственное влечение и считал подходящей партией. Олег Денисович принадлежал к той породе мужчин, которых называют страстными охотниками до женского полу. Сейчас, когда ему стукнуло тридцать пять, он уже не был таким гулякой, как в юности, но слава о его былых похождениях до сих пор гремела по губернии. Естественно, бабушка Александры не помышляла выдать единственную внучку за подобного человека. К тому же состояние Черепанова было изрядно расстроено, и он нигде не служил. И вообще, по мнению Александры, он был на редкость противным. Вроде бы и на лицо недурен, и сложен изящно, а вот противный и все тут.

– Доброе утро, любезная Александрина, – с медовой улыбкой произнес Олег Денисович. – Как поживаете?

– Благодарю вас, неплохо, – сухо ответила девушка, не поворачивая к нему головы. Фамильярное обращение по имени давало ей право не проявлять светскую учтивость, и она собиралась им воспользоваться.

– Во всяком случае, вид у вас цветущий, – продолжал Черепанов, игнорируя ее нежелание поддерживать разговор. – Еще больше похорошели за тот месяц, что мы не виделись. Но неужели со времени нашей последней встречи прошел целый месяц? – голос Олега Денисовича наполнился страстным волнением. – Да, ведь мы виделись последний раз на балу у княгини Друцкой-Соколинской. На том самом балу, где вы столь нелюбезно отказались танцевать со мною кадриль…