– Артём! – успела воскликнуть Ира, так и не ответив на звонок бывшего.

Артем засмотрелся на нее, совершенно забыв о том, что он за рулем. Говорил ли в нем босс, требовавший повышенного внимания или разгильдяй, что просто пялился на ее ноги – уже было непонятно.

– Чёрт! – рыкнул Золотарев, закрутил баранкой руля, пытаясь выровнять машину на дороге, но поздно.

Его восклицание потонуло в шуме разбитого стекла, гудков машин, успевших проскочить и не попасть в творящееся ДТП, грохоте ударов, визжании покрышек и кажется, что в визге Иры.

– Ира, ты в порядке? Ира?!

Все смолкло, мир перестал грохотать и кружиться, но Ира была не в порядке. В висках у нее стучало, в глазах двоилось, а в ушах шумело так, словно она вдруг оказалась под водой.

– Я-то в порядке, – она отмахнулась от щекочущей висок, выбившейся из пучка волос пряди. – А ты?

Она вымазалась в чем-то в липком.

– Ты здесь ешь что ли?

Ира не думала, что так бывает – есть в «Маzератти» картошку фри, при этом обмакивая ее в соус барбекю, но много ли она понимала в радостях обыкновенного российского богача? Аварии суперкаров и те Назарова видела только по телевизору, а сейчас вот оказалась в самом эпицентре происшествия и ничего.

– Ем? – Артем протягивал ей платок. – В смысле?

– Я испачкалась в чем-то. Очень похоже на соус барбекю.

Артем потянулся к ней, как будто не заметив того, что она попыталась отмахнуться от него.

– Это не соус, – он дотронулся до ее виска, отчего в том месте сразу защипало. – Это кровь.

В доказательство своих слов он показал окровавленные пальцы, а потом стал звучать совсем-совсем издалека, пока не пропал совсем, провалившись в густую и черную темноту.

– Девушка! Девушка! Приходим в себя! Приходим!

Ира не долго пробыла там. Голос кого-то звучал все ближе. Невыносимый запах обозначался все явственнее.

– Ира, – сказал вездесущий Артем, а потом поправился, – Ирина Вячеславовна.

– Ирина Вячеславовна, – продолжил кто-то со знакомыми, но ненавистными покровительственными интонациями. – Открываем глаза, приходим в себя!..

Ира отмахнулась от нашатыря.

– Пару секунд! Пожалуйста!

– Очнулась, идет на контакт, речь связная.

– Это ведь хорошо. С ней все в порядке?

Врач скорой хохотнул. Это был он. Это она поняла в первую очередь по тону, потом по запахам, а теперь и по надежде, звучащей в голосе Артема.

– Внешне она более-менее, – проговорил эскулап, шелестя чем-то, – но сейчас отвезем ее в больничку, просветим, а там уж поймем наверняка.

– Хорошо.

Золотарева позвали. Судя по голосу, этот кто-то очень хорошо знал его.

– Я в порядке! Правда!

Надо было понимать, что подобное происшествие не обойдется – «глицин под язык три раза в день и постарайтесь ограничить себя в кофе», но Ире в больницу не хотелось. Совсем. Она знала, как это бывает – при хорошем раскладе она попадет туда на сутки, при плохом на неделю и хорошо бы помолиться, чтобы на выходе не выглядеть хуже, чем в день своего заселения в казенные палаты.

– Девушка, вы куда?! Ира?! Лягте! Лягте!

Ира, не слушая врача, соскочила с койки кареты, уперлась взглядом в смятую железку ядовито-зеленой гоночной машинки, поморщилась и даже ойкнула, вдруг не обнаружив на своих ступнях туфель.

– Да вы еле стоите!

Она ойкнула, поморщилась и покачнулась, но всего лишь из-за того, что не привыкла ходить босиком, а не потому, что у нее закружилась голова или… Ирина не знала, что должно быть еще в таких случаях.

– Я не могу в больницу, у меня дети!

Это было правдой. Леха и Аринка ждут ее. Не дай Бог решат, что она бросила их.

– А отец?

– В отъезде!

Врач не отставал от нее, а она все шла вперед.