Мне же должно быть противно? Непременно должно!

Зажмуриваюсь, чтобы отогнать навязчивый образ, но ничего не выходит!

Нельзя, Лена, хватит, хватит!

Засыпаю под грохот мусоровоза за окном, а просыпаюсь, когда меня кто-то трясет за плечо.

- Лен, спишь? Лена, проснись! - горячо шепчет на ухо Лика.

С трудом разлепляю тяжелые ресницы и бестолково смотрю на сестру.

- Беги умывайся и приходи пить чай, - у Лики щеки горят и блестят глаза, громкий шепот срывается на восторженный писк. - Там такое!

- Лика, подожди, - зову, выпутываясь из одеяла, но сестра, хлопнув дверью, уже выскочила в коридор.

Что за черт...

Одергиваю старую длинную футболку, на ходу пальцами расчесываю спутанные волосы, по коридору мимо ванной тороплюсь в кухню, заслышав приятный мужской голос.

Кто у нас? Кого впустила доверчивая Ба?

Незваных гостей? Ушлых продавцов какой-нибудь ненужной техники? Воров?

Мой сонный мозг самые разные картины рисует, пока я не оказываюсь на пороге.

Останавливаюсь.

И вижу его.

Боже...

Наша кухонька, три табурета, стол, накрытый потертой клеенкой. На столе шикарный букет красных роз, перевязанный алой лентой. Заварочный чайник. Три чашки. Торт.

- Бабушка? - спрашиваю неуверенно.

Она оборачивается.

И следом за ней мужчина - темноволосый, в синем костюме, как всегда безупречный, идеальный, невозможный подлец.

-Какого черта? - вырывается у меня.

Ошалело смотрим друг на друга. Дмитрий изгибает густую темную бровь. И усмехается:

- Белова? Опять ты? - высокомерно закатывает глаза. - Где ж я так нагрешил?

6. Глава 7

Дмитрий

Нагрешил я много, только не думал, что расплата будет такой скорой.

Скольжу взглядом по обнажённым ногам. Снизу-вверх, останавливаясь на почти неприкрытом треугольничке. Да твою же мать! Она что, нарочно?

Белова хватается за футболку и остервенело тянет её вниз.

Но поздно. Я уже успел рассмотреть белые трусишки с ёлочками. Новый год празднуем, да, крошка?

- Ты… вы… что тут делаете?! – пятится назад по коридору. – Уходите! – щёки так и пылают негодованием. – И веник свой заберите! Извинения не принимаются!

Мои губы трогает усмешка. Она реально думала, я к ней извиняться с цветами приехал? Я что, блядь, Ричард Гир?

Хотя Белова на героиню “Красотки” вполне себе тянет. Рыжие волосы, пухлые губы… Порочный ангел. Видимо, фильмов пересмотрела. Думала, я растаю, если она меня фотками вареника своего закидает. Хрена там!

Быстро палю татушку на бедре, но Белова уже натянула футболку так, что та вот-вот порвётся.

- Леночка, ну к чему эти грубости! – положение спасает её бабуля. Удивительно, но хоть в этом девчонка не наврала. – Мне вот цветы очень даже нравятся!

- А мне – нет! – Белова забавно морщит курносый носик. – Пусть забирает.

- Ты моими подарками не разбрасывайся, - бабуля берёт цветы и ставит их в воду. – Мне приятно.

Киваю, а потом незаметно подмигиваю Беловой, на лице которой теперь вся гамма заката отражается – от розового до лилового.

- Я не… не понимаю… - лепечет, нелепо переступая с ноги на ногу. Жадно ловлю каждое её движение. Никогда не думал, что чей-то стыд может доставлять столько удовольствия.

Теперь я даже благодарен деду за эту просьбу. Сперва, конечно, быканул, но, когда открылись новые обстоятельства, всё заиграло новыми красками.

Он позвонил мне с утра. Позвонил, а потом нагрянул. Пару минут расспросил про дела на работе, а потом перешёл к делу – доставить букет какой-то его давней зазнобе. Букет и конверт.

Мне с утра пораньше в законный выходной, конечно, больше делать не хрен, но… В итоге я согласился.

Дед давно отошёл от управления семейной компанией. Уже восемь лет ею полностью заведую я. Вытащил бизнес из жопы.