- Понимаю. Но в случае увольнения всегда можно оформить ипотеку в банке на остаток долга. Следующая причина? - он поднимает бровь, ожидая продолжения.

- Во-вторых, овчинка выделки не стоит. Компания даёт беспроцентную ссуду, но Сергей Кириллович взимает проценты наличкой себе в карман, - я не собираюсь скрывать правду, эта сволочь построил себе целый особняк в пригороде на откаты.

- Почему я об этом первый раз слышу? - его тон становится серьёзным, и он, наконец, отрывает взгляд от экрана телефона.

- Да к Вам подойти лишний раз страшно, - абсолютно серьёзно отвечаю я.

- Но ты же не побоялась вчера? Признаюсь, удивила, - он улыбается, и в его глазах появляется искорка интереса.

- Тут другое — это не выбор между ссудой в компании и ипотекой в банке, это выбор между тем, чтобы остаться человеком или стать тварью дрожащей. На кону жизни двух прекрасных мальчишек. Кто же я буду, если не стану на их защиту? - не могу сдержать эмоции.

- Понятно, это все причины? - он кривится, будто съел лимон.

- Да, - отвечаю с вызовом.

- Хорошо, садись в машину, мы и так задержались, - он говорит, и я чувствую себя виноватой, как будто это я устроила ему допрос.

Сосновский открывает мне заднюю дверь, и я устраиваюсь в салоне вместе с сумкой. Артемий Владимирович не спеша, вальяжной походкой обходит машину и садится на водительское сиденье. Интересно, почему он не наймёт водителя?

Удобно устроившись за рулём, Сосновский включает планшет, закреплённый на торпеде, с каким-то новостным каналом на английском языке, ещё какое-то видео включает на телефоне, звук сливается в один сплошной непонятный шум. Но когда он включает радиоволну на магнитоле, моя голова просто готова взорваться от этой какофонии. Я лихорадочно роюсь в сумке, пытаясь найти свои наушники, чтобы заткнуть этот рой голосов. Не понимаю, как можно слушать звук из нескольких источников одновременно на разных языках. Какой человек вообще на это способен?

Пока искала и настраивала музыку в телефоне, не заметила, как мы выехали с моего двора и оказались на оживлённой дороге. Понаблюдав за ней несколько минут, я прихожу в шок от манеры вождения Сосновского. Он ежесекундно перестраивается из полосы в полосу и делает это с достаточно большой скоростью. От его манёвров меня начинает тошнить, и я закрываю глаза — так становится немного легче. Если дорога на работу будет такой ежедневно, то мне нужно приобрести беруши и маску для сна, дабы ничего не слышать и не видеть до самого пункта назначения.

Всю дорогу я ехала с закрытыми глазами, поскольку все попытки их открыть заканчивались приступом тошноты. Добравшись до места, я забираю сумку с ноутбуком и свою дамскую сумочку.

- Зачем тебе ноутбук в оранжерее? — интересуется Сосновский в персональном лифте, не отрываясь от собственного планшета.

- Мне нужно кое-что заказать с одежды. Вы же заберёте мой заказ в пункте выдачи? - спрашиваю его, пытаясь скрыть беспокойство.

- У тебя не будет на это времени. Я тоже на курьера непохож, согласись? - его голос звучит уверенно. - Моя секретарь приобретёт всё необходимое, - добавляет он, и я понимаю, что мне придётся полагаться на его помощь.

Мы выходим на последнем этаже, и практически сразу перед лифтами нас встречает его секретарша — нимфа в обтягивающем платье-лапше, которое не скрывает её обалденную фигуру, несмотря на длину ниже колена.

- Доброе утро, Артемий… Владимирович, - добавляет она, когда я выхожу из-за его широкой спины. Её взгляд скользит по мне, и я чувствую себя словно под микроскопом.

- Доброе утро, Эльза. Алина Максимовна будет работать в оранжерее, оформи ей допуск соответствующего уровня, - ставит он задачу секретарше с порога.