Моё пребывание в Москве совпало с избирательной кампанией по выборам народных депутатов СССР. Впервые они проходили на альтернативной основе с применением незнакомых ранее способов пропаганды и агитации. В частности, проходили многочисленные митинги в поддержку тех или иных кандидатов в депутаты. В выходной день я отправился гулять по Москве, думая, куда бы пойти. И тут я увидел объявление, что в Лужниках состоится митинг в поддержку кандидата в депутаты Бориса Николаевича Ельцина.

Ельцин получил всесоюзную известность в связи с его критикой Горбачева и последующим снятием с поста первого секретаря Московского комитета КПСС. К этому времени Горбачев уже значительно растерял свой авторитет не только в народе, но и в партии. Поэтому Ельцин воспринимался как человек, с которым Горбачев свел счеты за критику. Симпатии многих были на стороне Бориса Николаевича.

Я оказался в Лужниках на грандиозном многотысячном митинге. Это зрелище завораживало своими масштабами, смелостью выступлений, критикой недостатков в стране и лично Горбачева.

Вернувшись в Оренбург, я узнал, что попытки избрать после меня нового председателя Советского райисполкома не увенчались успехом. Более того, депутаты требовали, чтобы я присутствовал на сессии, так как они не были согласны с кулуарным решением о моем освобождении от занимаемой должности. Все попытки горкома и райкома партии решить вопрос миром были тщетны, и меня нехотя отпустили на сессию.

На сессии депутаты подвергли меня суровой критике. Они не могли простить мне «бегство». Считали это предательством наших общих идеалов справедливости, той борьбы, которую они вели вместе со мной против негодных методов и стиля партийного руководства. Выслушать мне пришлось много справедливых упреков. Однако никто не ожидал, и я тем более, какое будет принято решение районного Совета. Депутаты потребовали, чтобы я продолжил работать председателем исполкома.

Одним словом, пришлось забрать трудовую книжку в областном Агропромышленном комитете, аннулировать как незаконную запись о моем увольнении из Советского райисполкома, и продолжить работу в должности его председателя.

Тем временем в стране закончилась избирательная кампания по выборам народных депутатов СССР.

Выборы в Орском территориальном избирательном округе №247 были признаны не состоявшимися. Дело было так. Выборам предшествовало предвыборное совещание. В большом зале Дома культуры собрались представители трудовых коллективов города. Процессом руководил горком КПСС, формально – окружная избирательная комиссия (ОИК). Выдвинутые трудовыми коллективами кандидатуры в потенциальные кандидаты в депутаты выступали со своими программами, отвечали на вопросы зала. После совещания в закрытом режиме ОИК утвердила тех, кого допустили до выборов, и отклонила тех, кого посчитала не допускать. При этом никаких регламентных или процедурных норм не было, т.е. – на усмотрение комиссии, фактически – горкома КПСС. В списке оставили двоих: молодого, строптивого, не признававшего партийных авторитетов, директора завода «Южуралмаш», бывшего ленинградца, и одного псевдорабочего, на которого партийные органы и сделали ставку. Но на самом деле он в рабочие перешел совсем недавно, для того чтобы заработать «горячий» стаж, а месяца за 3—4 до этого он был помощником прокурора района.

В процессе избирательной кампании горком КПСС всячески «давил» строптивого директора и создавал преимущества «работяге». В результате в знак протеста директор за три дня до голосования снял свою кандидатуру. Избиратели всё это видели и правильно оценили всю эту игру. Оставшись один в бюллетене для голосования, «работяга» не набрал необходимого количества голосов. Выборы были признаны не состоявшимися. Как потом выяснилось, таких случаев по всему СССР было всего два или три десятка.