Джон протер телефон от снежинок и быстро нашел нужную фотографию. На ней были изображены три самоката, которые катились в ряд, а ноги детишек одновременно отталкивались от асфальта.

– Красиво. Как ты смог поймать кадр?

– Не знаю. Просто очень часто смотрю себе под ноги.

– Наверное, ты никогда не запинался.

Джон рассмеялся, открывая перед Софи дверь в подъезд и пропуская ее вперед. Они остановились напротив лифта.

– Ты пешком?

Софи качнула головой.

– А я на лифте. С наступающим Рождеством, Софи, – Джон улыбнулся и достал из пакета пряник, который она разглядывала в кофейне.

Софи остолбенела и не сразу взяла пряник. Она испуганно посмотрела на Джона, а затем на свои руки: у нее не было подарка для него.

– Бери же, – Джон положил ей его в руку. – Скромность тебе не идет.

– Спасибо, Джон Картер, – слишком увлекшись яркой глазурью на подарке, прошептала Софи.

Джон подошел ближе и поцеловал ее в щеку. От неожиданности она покраснела и смутилась.

– Ты опять красная, – он с интересом смотрел на нее.

Не выдержав взгляда, она отвернулась.

– Хватит, Джон Картер! Иди уже в свой лифт, – приказала Софи.

– Ого, это что-то новенькое, – засмеялся Джон и скрылся в лифте.

Рождество прошло так же, как и в прошлом году: спокойно и без лишнего шума. Софи созвонилась с родителями, те, как всегда, негодовали, что дочери нет с ними рядом, и с Клер, возмущавшейся, что Софи проигнорировала ее приглашение. Софи ждала Джона и могла думать только о нем. Она ждала его запах, туманящий сознание, ждала близости, и это ожидание возобладало над разумом, закрыло собой все остальное. Смотреть на Джона – единственное, что она сейчас хотела: неужели так выглядит любовь? Неужели любовь – это быть в напряжении от того, что человек, к которому у тебя чувства, то рядом, то далеко. Он словно оазис в пустыне – необходимый и далекий, а Софи – путник, нуждающийся в глотке воды. И она терпеливо шла к водоему, но до него было не дойти, она иссыхала от жажды и теряла сознание от усталости. Ей казалось, что он рядом, но приближаясь к нему, она понимала, что оазис – всего лишь мираж.

На следующий день после Рождества Софи проснулась с незнакомым ей зарядом энергии. И она даже попробовала привести квартиру в порядок. Но жалкая минутная попытка не завершилась успехом. Как решила сама Софи: она была создана не для уборок. Поэтому она быстро нашла себе новое занятие. Уставившись в шкаф с одеждой, она готовилась к встрече с Джоном. И пусть Джон не говорил, когда приедет, Софи чувствовала, что он обязательно зайдет к ней сегодня.

Ее выбор пал на новые джинсы и белую футболку, которая подчеркивала ее тонкую талию. Софи окинула себя взглядом: волосы, как всегда, торчали в разные стороны. Она нашла расческу на полке под полотенцем и принялась укладывать непослушные пряди. Они не поддавались ни расческе, ни утюжку для выпрямления волос – одно расстройство. Кажется, она смогла найти причину, почему Джон до сих пор не доверился ей. В своем отражении в зеркале она видела слишком обычную девушку с ужасной прической и вздернутым носом. Пусть даже с красивыми глазами, но все же обычную. Ей вскоре надоело искать в себе недостатки, и она посмотрела на часы: день стремительно подходил к концу, а Джона до сих пор не было рядом. Она плюхнулась на диван и взяла в руки телефон. Сообщений от Джона тоже не было, и тогда она решила написать сама.