Но перед тем, как обидеться окончательно, решил всё же прокатиться немного. Один разок только. Сел и поехал. Сначала потихоньку, неуверенно. К своему огромному удивлению, заметил, что езда доставляет мне колоссальное удовольствие. Несмотря на то, что мопед совершенно не нравился мне внешне, я буквально влюбился в него. Любовь зла. Гордость не позволяла мне кататься долго, и я с горьким чувством подъехал к отцу в гараж. Глубоко сожалел о том, что сделал поспешные выводы относительно мопеда.

Отец в это время вместе с соседями по гаражу горячо обсуждал какую-то проблему с автомобилем одного из них. Увидев меня, он повернулся и махнул мне рукой:

– Ну, катайся, катайся пока. Далеко не езди. – И опять отвернулся, не желая отвлекаться от интересной полемики. Я постоял немного, потом плюнул на свою гордость, развернулся и радостно понёсся кататься по «Парусинке» с восторженным лицом.

«Парусинка» – это комплекс гаражных кооперативов. Расположен на дне гигантского песчаного карьера, где когда-то добывали песок для строительства. Потом здесь располагался посёлок строителей, которые какое-то время жили здесь в палатках из парусины. Посёлок впоследствии исчез, название осталось.

В тот день я с упоением катался до темноты. Домой я ехал возбуждённый, рассказывал отцу, как катался и какие эмоциональные переживания испытывал. Как здорово ехать, когда не нужно крутить педали, а достаточно лишь лёгкого движения рукояткой газа, и мопед послушно разгоняется. Мне нравилось объезжать препятствия и маневрировать, наклоняя мопед в стороны. Отец был весьма доволен. Дома я рассказал маме, какое это чудо – мопед. Когда лёг спать, долго не мог заснуть. В школе весь следующий день рассказывал всем о своём сокровище. Некоторые говорили мне, что мопед мой не так уж и хорош, так как с педалями ездить не престижно, и вообще модель устаревшая. Уже потом, позже, я понял, что мне повезло, и что этот мопед – одна из наиболее удачных конструкций.

По достоинству оценил я и педали, когда, по различным причинам, не хватало тяги двигателя. Кстати, соревнуясь наперегонки с другими мопедами, я имел перед ними неоспоримое преимущество. Также, прокатившись на мопеде товарища, у которого бензобак вплотную примыкал к сиденью («Карпаты»), я сильно стукнулся об него и сразу оценил преимущество впадины на моей раме. Впоследствии отец где-то взял бензобак от какого-то мопеда похожего цвета, и приделал мне его спереди. Мопед сразу стал смотреться как-то солиднее. Причём, даже оригинальнее, чем обычные мопеды. Бензин впоследствии я заливал только туда. Между седлом и баком, тем не менее, ещё оставалось пустое пространство. Двух баков ни у кого вообще не было.

Впоследствии на своём мопеде я катался по деревне Виленке, где у нас был мичуринский участок.

Минуло несколько лет, и мои друзья-мопедисты стали обзаводиться мотоциклами. К мопедам они уже относились свысока.

Впервые я прокатился на мотоцикле «ИЖ-Планета-Спорт-350» моего друга Камыча в апреле 1987 года. Мне было четырнадцать лет.

Это было так. Я пришёл с друзьями на Парусинку, за компанию. Мы

хотели побывать в среде моторокеров, посмотреть, как они катаются. Там встретил некоторых своих друзей по мотокружку.

Один из них, Камыч, дал мне прокатиться. Ощущение ни в какое сравнение с мопедом не шло. Такое резкое ускорение, такая большая скорость, колоссальная тяга! Слишком скуден человеческий язык, чтобы описать мой восторг. Всего небольшое движение рукояткой газа, и двигатель взрывоподобно рычит, мотоцикл мгновенно отвечает рывком вперёд. Мощность мотора мне казалась беспредельной. Я с трудом контролировал её. Шутка ли – двадцать восемь лошадей при массе сто сорок килограмм! Резко – газ, невероятный рывок вперёд, дикая скорость, и я уже плохо владею ситуацией. А двигатель продолжает молниеносно наращивать тягу и, кажется, нет предела этому запредельному ускорению. Звук мотора злобно повышается вместе со скоростью. Ветер в лицо, дрожь по позвоночнику, я в полном экстазе. Яростно воя, мотор, кажется, чувствует моё взбудораженное состояние и впадает вместе со мной в состояние бешеного восторга. Прокатился я только на первой и второй передаче. Представил себе движение мотоцикла на третьей и четвёртой и содрогнулся. Сел я на мотоцикл одним человеком, приехал уже другим. Так закончилось моё детство, и началась юность.