Добравшись до места встречи она увидела, что он как раз только что подошел. Рамирес удобно уселся и уставился вдаль, глядя через реку. Усталость в его голосе теперь была хорошо заметна и на лице. Тем не менее, он выглядел вполне спокойным. Она много раз замечала как он молча, погрузившись в себя, смотрел на живописный вид города.

Эйвери приблизилась и Рамирес обернулся на звук ее шагов. На его лице расплылась притягательная улыбка и усталость сразу исчезла. Одной из вещей, которые ей очень в нем нравились, это то, как Рамирес своим взглядом заставлял чувстовать ее саму. Было ясно, что это не простое притяжение, а нечто большее. Он смотрел на нее с некой благодарностью и уважением. Все это, вкупе с тем фактом, что он постоянно твердил как она красива, заставляло Эйвери чувствовать себя уютно рядом с ним и в то же время настолько желанной, насколько она вообще могла представить.

– Длинный день? – спросила она, присев на скамью рядом.

– Не совсем, – ответил Рамирес. – Но был заполнен текучкой: жалобы на шум, слегка кровавая драка в баре и, не поверишь, меня даже вызвали из-за собаки, которая загнала ребенка на дерево.

– Ребенка?

– Да, – повторил он. – Такая вот гламурная жизнь детектива, когда в городе все тихо и спокойно.

Они оба молча уставились на реку, уровень воды в которой за последние несколько недель явно увеличился. Технически они не были сейчас на службе и просто наслаждались временем, проводимым вместе, когда не приходилось разговаривать лишь для того, чтобы заполнить тишину. Медленно и целенаправленно Эйвери потянулась и взяла его за руку.

– Прогуляемся?

– Конечно, – ответил он, сжав ее ладонь.

Даже держаться за руки было большим шагом для Эйвери. Они с Рамиресом часто делали это ранее и несколько раз целовались, но она никогда не испытывала особого комфорта при этом.

«Но теперь становится лучше, – подумала она как только они встали. – Черт, да это даже приятно».

– У тебя все хорошо? – спросил Рамирес.

– Да, – ответила она. – Провела отличный денек с Роуз.

– Все, наконец, становится на свои места? – поинтересовался он.

– До этого еще далеко, – улыбнулась Эйвери. – Но постепенно продвигаемся.

Она замолчала, пытаясь понять, почему ей было так сложно сказать то, что она хотела. Блэк помнила, что раньше была эмоционально сильнее. Поэтому было сложно понять, почему ей с таким трудом давался этот разговор.

– Это прозвучит не очень, – начала она. – Пожалуйста, выслушай меня и не забывай о моей ранимости.

– Ладно, – сказал Рамирес, явно сконфузившись.

– Я давно поняла, что должна кое-что сделать. В первую очередь я пыталась исправить ситуацию с Роуз. Но есть и другие вещи. Вещи, в которых я боялась признаться самой себе.

– Например? – спросил он.

Она видела, что ему явно стало неудобно. Они всегда были искренними по отношению друг к другу, но никогда настолько. Это было намного сложнее, чем она ожидала.

– Слушай… Я прекрасно понимаю, что сама все разрушила, – продолжила она. – Ты проявил невозможное терпение и понимание, пока я проходила сквозь все это дерьмо. Я знаю, что потихоньку подпускала тебя ближе, а затем довольно резко оттолкнула.

– Именно так, да, – ответил Рамирес с иронией.

– Я не смогу извиниться за свой поступок, – добавила Эйвери. – И, если только ты сможешь понять сердцем мою нерешительность и страх… Я бы хотела попробовать еще раз.

– Попробовать что? – спросил он.

«Он хочет, чтобы я произнесла это вслух, – поняла она. – И я заслуживаю это».

Сумерки сгущались и людей, гулявших по тротуарам и тропинкам, вьющимся вокруг реки, становилось все меньше. Это было что-то вроде драматичной сцены, напоминающей фильмы, которые Эйвери не любила смотреть.