Смотрю на накладную посылки. В адресе доставки значится бизнес-центр на Шмитовском проезде. Минут тридцать ходу. Еще минут двадцать на встречу с Санькой. Не успеть…

На Шмитовский дико не хочется. Хочется выпить холодного пива, позвонить Аньке из «РИА Новости» или домой и порезаться по сети в «Диабло». А посылка чтобы магическим образом самодоставилась…

Но добрые маги остались в мире «Диабло», вытеснив в реальность всю компьютерную нечисть – жуков, скорпионов, пауков, злобных драконов и плюющихся ядом птиц, превратившихся в жирных клиентов, офисных хозяйственников, коллег-курьеров, работодателей и секретарш из чеченских офисов. Они сидят в офисных башнях, за крепостными стенами из торговых центров и мебельных салонов, захватывают все новые и новые земли вокруг меня и мигом сжирают все полезные ископаемые, превращая их в бабло. Их армия множится с каждым днем, и выходит так, что противостоять ей мне нет никакой возможности. А главное – среди них нет ни одного инвестора…

Шмитовский проезд. Чертов Шмитовский проезд. И секретарша эта. «Через двадцать минут на Шмито́вском». И это она сказала мне – выпускнику ВГИКа! В самом деле, мир изменился.

– Да пошла ты! – вслух бормочу я. – Я же тебе не реактивный.

И чтобы хоть как-то скрасить свою беспомощную злобу, иду к ближайшей палатке, где покупаю две бутылки гребаного «Миллера», с которым сажусь на лавку в сквере. Судя по времени, Санька вот-вот должен появиться.

Пиво, как обычно, кислое, народ вокруг непримечательный. Закуриваю, вспоминаю об Аньке из «Новостей» и, положив на колени кейс, начинаю отстукивать на крышке «Need you Tonight».

Дойдя до припева, неожиданно для себя, в конце барабанной дроби, нажимаю большими пальцами на хромированные клавиши. Кейс щелкает и открывается.

Обычно я не заглядываю в посылки, которые доставляю. То ли из-за воспитания, то ли (не хочется это признавать) из-за того, что это либо конверты, либо коробки, обмотанные скотчем. В общем, то, что вскрыть без следов насилия не представляется возможным. Кейс я везу впервые. Тем более такой, который открывается…

Сначала я подумал – что-то не то с глазами. Ну, там, раздвоение или проблема с хрусталиком. Нет, реально, этого просто не могло быть. Так не бывает. В кейсе, ровными рядами, пачка к пачке, нежно изумрудного цвета, уютно лежат… доллары.

Я засунул голову в чемодан и зачем-то понюхал пачки. Они пахли хлорвиниловыми кубиками из детства. С этим запахом у меня ассоциировались счастье, беззаботность и защищенность. Удивительно, что баксы пахнут так же. Наверное, это запах мечты. Я трогаю пачки руками. Я пролистываю парочку. Похоже, настоящие. Нет, точно настоящие… На лбу выступают капли пота. Кажется, я схожу с ума.

Закрываю кейс. Потом снова открываю. Не понимаю, сколько в нем денег. Аккуратно запускаю руку внутрь, глядя по сторонам, начинаю считать. Ровно сто пачек.

Кажется, теперь потеют даже колени.

Если в пачке сто купюр… успокаиваю дыхание… если в пачке сто купюр, то десятка. А десятка на сто… милл… миллион… Нет, это бред какой-то… МИЛЛИОН! Миллион долларов! «Тварь я дрожащая или право имею?» – вспоминается некстати. «And the winner is!» – тут же, на хорошем английском, вступает голос ведущего церемонии вручения «Оскара».

Сердце бьется где-то в области кадыка. Миллион долларов. Билет в любую заграницу и валить! Там немедленно начинать снимать. Потом, в середине проекта, можно продаться «Фоксу» или… главное – валить отсюда к чертовой матери! Кстати… ладно, маму потом перевезу. Жена не поедет, а Аня, причем здесь Аня?! Где-то на периферии сознания закралась шальная мысль о честности, промелькнули было чеченские «рендж-роверы» с надписью «Возмездие» на борту, пытки, возможное убийство и прочие гадости, но весь этот поток сознания был смыт дождем из долларов, далекими горизонтами новой жизни, а главное – огромными, высотой со стены Кремля буквами, складывающимися в слово СПРАВЕДЛИВОСТЬ.