Здесь извиняются, наступив на ногу, поддерживают друг друга, залезая на обледенелые парапеты, и часто говорят: «Спасибо!» Здесь воздух светлеет от обилия честных лиц нормальных людей. Здесь люди вступают в разговоры, как равные с равными, и ни у кого нет отрешенного лица затравленного жизнью существа. Здесь, в присутствии ОМОНа в черных кирасах и внутренних войск с притороченными к поясам касками, ходит высокий седой человек с малышом в синем комбинезоне на руках, и малыш глядит на свой добрый, веселый, овеянный флагами, счастливый свободой народ карими внимательными глазами человечка, который еще не умеет говорить, но уже многое понимает. Но не только дети бывают на митингах, на Пушкинской несколько дней назад я видел лохматую собачку на руках у хозяина.

И даже ОМОН, только что на Пушкинской разгонявший людей, бивший ногами депутата Илью Пономарева (я слышал это от него самого вечером на уже опустевшей площади) и сломавший руку известной всему светскому обществу хайтек-леди Алене Поповой, здесь, на Новом Арбате, удостаивается упоминания на плакате веселых молодых абсурдистов, которые появляются к концу митинга и вводят в оборот одно новое странное словцо. «Кто, если не ТХЫЦ? Весна – время ТХЫЦ!» – написано на их плакатах. Особо любопытным вроде меня они доверительно сообщают, что в нынешнем марте ТХЫЦ – это любовь. А что там с ОМОНом? Об этих пришельцах с черными круглыми головами у них тоже есть плакат: «Катя, напиши Роме! ОМОН амур!»

Полторы сотни лет назад принц Флоризель со слугой инкогнито ходил по самым опасным местам европейских столиц. Конечно, тогда не было телевидения и немногие знали принца в лицо. Но есть же маски анонимусов, и на любом митинге в толпе всегда бродят несколько людей в таких масках. И я, знающий всю свинцовую мерзость реальности и все же верящий в какую-то добрую и хорошую сказку, представляю себе двух невысоких господ, которые в масках анонимусов и всего с двумя охранниками появятся на этом длинном тротуаре в центре Москвы и пройдутся по нему между веселых, шальных, язвительных, громких и родных москвичей. Потому что кто это сказал, что надо ходить только туда, где тебя приветствуют аплодисментами нанятые за 400 рублей люди? Кто сказал, что мы народы Болотной и Поклонной, а не единый народ, перенесший то, от чего иные народы исчезают с лица земли? И если это так, то надо понимать, что происходит, даже если для этого надо переступить через самого себя и даже если для этого требуется выйти за ссохшиеся, кургузые рамки своих кастовых представлений. И надо верить той интеллигентной и элегантной женщине, которая в коричневом пальто и с белым шейным платком стоит посредине Нового Арбата и посылает свою весть всей стронувшейся с места, тяжелой, усталой и все-таки исполненной надежды стране. На плакатике ее совсем не много слов: «Россия! Проснись и будь здорова!»

Колонна долго не начинает марш, потому что прямо перед ней беспрерывно крутятся, вертятся и перебегают улицу десятки человек. Это фотокорреспонденты, снимающие море флагов в разных ракурсах, раздавальщики самодельных газет, девушка, собирающая деньги на помощь политзаключенным партии «Другая Россия», молодые парочки и пожилые любители политики. Вокруг Удальцова и Каспарова мгновенно образуется плотный круг прессы. Микрофоны на штативах тянутся через плечи впереди стоящих прямо к их лицам. «Товарищи, освободите пространство! Колонна отправляется через три минуты!», – объявляет женщина в мегафон. Это звучит как объявление об отправлении поезда.