Как бы там ни было, она селится на станции Динамо и активно дает мне понять, что у нее нет на меня времени. Ах да, еще это гребаное правило! Мы решили, что не будем показывать, что у нас отношения. Какой же я идиот! Какой человек решит не показывать свои чувства, если они есть? Только тот, кто начинает играть несерьезно и хочет, чтобы если что-то пойдет не так, быстро и безболезненно слить партнера. Это со мной и происходит. Еще этот Ванек, сокурсник, прознавший о моей ситуации, как специально прямо-таки сдирает на лекции мои розовые очки, выдавая нечто вроде:

– Братан, ну очевидно же, что она хочет с тобой встретиться, чтобы расстаться.

Бляха, Ваня. Вот нахрена ты это говоришь? Понятно, что, правда глаза колит, но вот только я бы предпочел не знать время своей смерти заранее. Я даже разбиваю кулаком кафель на стене в своей ванной, досадуя от осознания очевидной житейской истины, что мужчина не может жить только без той женщины, которая может жить без него. Эта нестерпимая боль… и не оттого, что ты разбил кулак об кафель и капли цвета вишни падают в раковину. Нет, это иное, что отрезвляет тебя впоследствии. Это очередной катарсис нового качественного уровня – вечная история моей жизни. От него течет скупая мужская слеза и перманентно ноет в грудине.

Неважно. В итоге я жду этой субботы как своего судного дня. Наконец-таки мы проведем этот вечер вместе, думаю я. Но разум подсказывает, как именно все произойдет.

* * *

Я подкатываю к Шаболовской. На часах что-то вроде семи часов, как и договаривались, однако ее еще нет. По станции блаженно идут несколько персон. Один парень, который явно напоминает его лишь отдаленно, и девушка рядом. Вдалеке маячит еще кто-то, но я перестаю его рассматривать, потому как из-за колонны наконец показывается Вика, а поезд, на котором она приехала, с лязгом закрыв двери и загудев, начинает постепенно исчезать в тоннеле.

– Привет, – произносит она мило, и в лучших современных традициях, чмокает меня в губы.

– Привет, – сухо брякаю я, явно не ожидая такой легкости в ее поведении. Мы ведь все полагаем, что всякие важные для нас моменты в жизни должны происходить эпично, а в итоге даже твой первый секс напоминает собой скорее игру в твистер, заранее проигранную обоими участниками.

«Может все не так как рисует мне мое чутье?» думаю я.

– Ну что, пошли? – предлагает она, и мы, дойдя до эскалатора, начинаем медленно по нему подниматься. Вика рассказывает мне все это время, как она замечательно проводила сегодня время, что ей говорили ее подруги, в чем они, по ее мнению, не правы, и свое видение правды. Я аккуратно воздерживаюсь от комментариев на этот счет.

У Вики очень живой внутренний мир и она всегда умеет себя преподнести. У нее хорошо поставлена речь, она всегда может подобрать нужные слова, изящно жестикулируя. Все в ней кажется крайне приятным и привлекательным, что не может меня не влюблять в нее. Я рассудительно это подмечаю, но не могу не смотреть на нее завороженно, подавляя в себе все инстинкты, которыми мой организм пытается привести меня в чувство, на молекулярном уровне сообщая мне, мол «чувак, все постанова, мужайся, скоро тебя поимеют». Brace yourself, something is coming. Но я не могу ничего поделать с этим.

Выбравшись буквально из-под земли, мы решаем зайти в ближайшее кафе, Шоколадницу, на углу соседнего дома. Пока мы проходим эту дистанцию я обращаю внимание на одинокого музыканта, который стоит на площади рядом со станцией и пронизывающим глухим тоном человека, у которого нет слуха, поет строчки группы «Сплин»: