Перед дверью офиса Ирина попыталась её открыть, но что-то мешало. Ощущение, что дверь была заблокирована или заклинила, только усилило её панику. В отчаянии и полной безысходности она отошла на шаг назад, разогналась и с криком влетела в дверь, ударив её плечом. Удар был настолько сильным, что, казалось, должен был пробить дверь насквозь. Но дверь не поддалась. Ирина, чьё сердце колотилось от отчаяния и страха, собрала в себе все силы для ещё одной попытки преодолеть препятствие. Она отступила на несколько шагов назад, взглянула на дверь с решимостью, присущей только матери, спасающей своего ребенка, и снова ринулась вперёд. На этот раз она нацелилась чуть ниже, чтобы удар был более эффективен.

Со всей мощи ударив другим плечом, Ирина почувствовала, как дверь наконец поддалась. С грохотом что-то отлетело в сторону – это был стул, который она использовала в качестве баррикады. Удовлетворение от преодоления препятствия быстро сменилось новым всплеском адреналина.

Она забежала в комнату, и её сердце на мгновение остановилось. В ночной темноте, освещаемой лишь слабыми отблесками звездное неба, возле окна стоял мужчина. Он был повернут спиной к Ирине, и в его руках крепко держал что-то, что напоминало сверток. Тишина в комнате была нарушена лишь слабым шорохом деревьев за окном, пока не раздался тихий, узнаваемый звук: угуканье, за которым последовал плач младенца. Это было похоже на звук, который мог издавать только Даниил.

– Даниил! – вскричала Ирина, голос её был наполнен ужасом и мольбой. Эмоции захлестнули её, в глазах застыли слезы. На мгновение она замерла, не веря своим глазам и ушам.

Мужчина медленно повернулся к ней. В свете, пробивающемся сквозь жалюзи, его лицо было нечетким, создавая вокруг его фигуры зловещую ауру. В руках он всё ещё держал сверток, и Ирина могла ясно видеть, как маленькие ручки младенца шевелились в ткани. Обстановка обострилась до предела, когда она, наконец, увидела лицо мужчины, стоявшего у окна с её сыном. В свете, проникающем через щели жалюзи, она узнала его – это был Клык. Его лицо было изможденным, впалые глаза горели безумным светом, а худое лицо делало его похожим на призрака из самых страшных сказок.

Внезапно Клык расхохотался, но его смех звучал жутко и болезненно. Из небольшой, едва заметной дыры в центре его лба потекла кровь, образуя красные ручейки, стекающие по его лицу. «Посмотри, что ты со мной сделала, это всё ты», – кричал он, голос его был полон обвинения и боли. Распахнув руки в жесте, словно пытаясь объяснить своё состояние, он создал вокруг себя ауру отчаяния и безумия.

В этот критический момент, когда Клык продолжал обвинять Ирину, маленький Даниил начал выскальзывать из его рук, как будто был всего лишь куклой в руках судьбы. Ирина, движимая инстинктом матери, мгновенно бросилась вперёд, чтобы поймать своего сына. Её движения были молниеносными и точными, словно вратарь, метнувшийся защищать ворота от неотвратимого удара.

Сердце её колотилось, когда она, наконец, схватила Даниила в свои руки, удерживая его от падения. В этот момент напряжение достигло апогея, и она внезапно проснулась. Ирина лежала в своем спальном мешке, весь лоб был в холодном поту, а дыхание было тяжелым и прерывистым, словно она действительно пробежала марафон. Она медленно успокаивалась, глубоко дыша, стараясь восстановить свой пульс и успокоить нервы. Даниил спал рядом, спокойно и невозмутимо, в его мирных чертах не было и следа ужасов, которые только что преследовали Ирину в её сне. Она нежно прикоснулась к его руке, убедившись, что он в безопасности, что все это был лишь сон, и позволила себе еще на мгновение закрыть глаза, пытаясь отделить ночные видения от реальности.