– Боюсь, боярин ребятишек пытать велит, – нагнал шедшего впереди Ивана Митрий.

Юноша вдохнул:

– Вот и я про то мыслю. Может…

Иван ничего не сказал больше, а Митька, похоже, все понял, кивнул, ухмыльнулся – и в самом деле, зачем отдавать мальчишек боярину? Грех брать на душу. Тут иное придумать надобно…

– Проша, ты – к Ртищеву, а мы с Митькой – на Черторый, на Остоженку, – подходя к приказной конюшне, распорядился Иван. – Со Ртищевым о Михайле поговори… Впрочем, не надо, я сам с ним поговорю. Встречаемся перед обедней в приказе.

Взяв лошадей, друзья расстались: Митька с Иваном помчались к Остоженке, а Прохор – на Покровскую, к Ртищеву.

На Остоженке заглянули на постоялый двор, к Флегонтию. Тот, узнав Ивана, поклонился, велел служке принести вина.

– Некогда нам вина распивать, Флегонтий, – со вздохом заметил Иван. – Хотя, так и быть, наливай, кружечку выпьем… Ты чего такой хмурый?

– С утра служек послал на Черторый, за водицей…

– Что?! – Иван похолодел. – Неужто снова ошкуй кого-то задрал?!

Конец ознакомительного фрагмента.