– Андрей, я правда не понимаю… – сказала она.

Андрей ответил почти автоматически.

– Вопрос чудовища мы решаем в понедельник и среду в составе смешанной группы.

– Я…

– Стоп. – Его рука поднялась, показав ладонь, все еще смущенная, она замолкла. – Еще в прошлом месяце, первая жертва. “Тактика чудовища максимально подражает поведение засадного хищника. Никаких ловушек, обманок или намеренных запугиваний” – твои слова, Лидия?

Она кивнула.

– “Ментальный контакт жертва-агрессор максимально примитивный, лишен галлюцинаций” – заметка Северина от 17 числа.

– Он просто ничего не видит, это не считается.

– Хорошо. Что касается жертв на деревьях считается? Твой собственный отчет на этой неделе, пожалуйста: “никакой связи не обнаружено, деревья принадлежат к разным видам, разного возраста и растут в разных местах, что исключает обрядоподобие действий и говорит в пользу случайности их выбора.” Жизнь действительно так загадочна, что у тебя два взаимоисключающих друг друга мнения?

Андрей зачитывал ей цитаты из ее и Севериновых отчетов по памяти. Волшебница замялась.

– Ассоциировать его поведение с таковым у хищного животного ошибочно.

– И как ты пришла к этому выводу?

Она поднялась, подошла к его столу.

– Преступления повторяются. Есть только три сюжета: колодец, дерево, сожжение. Оно умное. Это человек. Это что-то не такое.

– Это что-то не такое, а эдакое. – сухо передразнил Андрей. – Что ты хочешь от меня услышать?

Андрей начал выводить что-то шариковой ручкой по пустой бумаге, заметки его, оставленные ровным почерком с архаичными вензелями, сначала сливались в кривые прерывистые закорючки, а потом и вовсе пропадали в белизне листа.

– Я чувствую, что мы ошибаемся. – сказала она его седой макушке.

– Ты прорицатель?

– Нет.

– Тогда все твои слова – факты. Какой шести эпизодов ты имеешь ввиду? В чем именно похожесть? Объективная оценка того, что мы видим. Давай.

– Оно умеет считать. – сказала она.

– До трех. – поджал губы Андрей. – Тебе, как магу природы, должно быть стыдно.

– Я не маг природы, Андрей.

– Уж прям?

– Уж прям.

Она повернула голову прочь от его взгляда, но оказалась плену своего: в зеркальном коридоре, одно, в полный рост слева, другое в половину роста справа, она увидела свое красивое, но изуродованное лицо с круглым белым лбом и одновременно с этим свой игриво вьющийся красный затылок.

– Лидия, – вкрадчиво сказал Андрей, – если мы будем ловить эту собачку и мечтать только о ней все семь дней в неделю, работа темного отдела остановится. Я понимаю, что мы с тобой идейные враги, и тебе эта мысль нравится, но не забывай, пожалуйста, что, несмотря на разногласия, мы расследуем все преступления магов и чудовищ. Все, что происходят в городе. В котором двадцать миллионов только людей. А успех дел в интегрированных группах находится в интересах светлой стороны. Вам за это дают доплату за вредность.

– Легко тебе говорить…

– Нет, Лидия, мне говорить с тобой сложно.

Волшебница выдержала паузу, взгляд ее отвлекся на зелено-золотой плафон.

– А где Северин, кстати?

Мужчина усмехнулся.

– Твой покорный слуга проводит промежуточную аттестацию светлейших магов правды. Третий год, но я могу ошибаться.

– Слуга? – вспыхнула волшебница. – И ты туда же?!

– Я не осуждаю. – улыбался он.

– Еще бы ты осуждал. – скрестила она руки на груди.

– Поговори с ним, если хочешь. Может, до чего дойдете. Это правильно: вы мало общаетесь друг с другом, стесняетесь чего-то. Вы никак не поймете, что люди гибнут?

– И это мне говорит маг смерти, серьезно?

Андрей вновь поднял на нее лицо, но в ту же секунду на пустой листок уставилась сама Лидия.