. Люди проявили щедрость. Книготорговец Аллар, проживавший на улице Лубянка, совсем рядом с будущей церковью, один внес шесть тысяч рублей. Очень скоро начались работы, и 10 марта 1790 года, в страстное воскресенье, часовню в присутствии всей французской колонии освятил аббат Пем де Матиньикур. Все радовались, и праздник, устроенный в тот день, был под стать событию. 30 марта 1791 года первоначальная часовня стала церковью в честь Святого Людовика. Отныне она была независима от церкви Святых Петра и Павла и, в некотором роде, являлась «национальной». Как и годом раньше, освящение провел аббат Пем де Матиньикур, ставший первым кюре этой совершенно новой религиозной общины. Приход Сен-Луи-де-Франсэ официально организовал различные структуры, в частности, приходской совет, чтобы обеспечить свою сплоченность и свое будущее. Кроме того, кюре взял на себя обязанность четко очертить границы своего прихода, поскольку с его образованием приход церкви Святых Петра и Павла потерял часть своих прихожан. Большая напряженность между двумя общинами существовала, в частности, из-за эльзасцев и франкоязычных бельгийцев. От кого они должны зависеть? В результате продолжительных дискуссий эти «маргиналы» сохранили право выбора прихода, к которому они хотели бы принадлежать. На некоторое время страсти утихли…

В это время прихожане церкви Сен-Луи старались сохранить динамизм, необходимый для консолидации новообразованной общины. Они выразили желание построить при церкви дом, позволяющий открыть в нем школу и иметь зал для собраний. Однако главной проблемой для них оставалось финансирование. В июне 1791 года им удалось приобрести лишь небольшой участок земли вокруг церкви. И хотя он и мал, это был только первый шаг. Главное – начать, а потом понемногу. Но с началом Французской революции общине пришлось пережить волнения: Екатерина II неодобрительно относилась к тому, что некоторые французы, такие как, например, книготорговец Куртенер, распространяли в ее стране революционные идеи. Этот последний, говорят, продавал последние номера газеты Камиля Демулена «Революция во Франции и Брабанте», а также эстампы с видами Бастилии и политические памфлеты! Ответ царицы был быстрым. В 1793 году они приняла целый ряд репрессивных мер, значительно дестабилизировавших французскую общину Москвы. Первой из этих мер стал указ от 8 февраля 1793 года, который приостановил действие торгового договора 1786 года^>72, выслал французских дипломатов и предписал всем нашим соотечественникам принести присягу на верность Российской империи. В это же самое время церковь Святого Людовика утратила свой «французский» характер, и тем самым временно прекратилось разделение с церковью Святых Петра и Павла, совершенное во имя национальной идентичности. Наконец, кюре, аббат Пем де Матиньикур, был выслан из России. Причина, помимо отказа принести присягу, ясно изложена московским губернатором князем A. A. Прозоровским. В одном из своих писем от писал о французском приходе: «Я вновь делюсь с Вами моими выводами: аббат Матиньикур посвящал молитвам не все свое время, но стремился к удовлетворению своих амбиций, а также для других дурных целей, для этого он и стремился собрать в одном месте весь французский сброд. Наилучшим способом для этого он счел собрать их вокруг церкви под предлогом восстановления католической веры, в чем за ним будто бы последовала колония, как он ее именует, каковой он руководил и управлял; эта церковь никогда не соблюдала необходимых приличий; на ее территории был открыт так называемый пансион, предлагавший ночлег, напитки, кофе и чай, где каждый мог прийти почитать газеты и журналы, а также вести политические разговоры, так что она больше напоминала харчевню или меблированные комнаты, нежели дом Божий»