Я задумалась над списком, мои мрачные предчувствия витали среди куполов, башен, дворцов, степей, крестьян, бояр, Толстого, Красной Гвардии, рынков, императорского балета – и наконец замерли, остановившись на трех городах.

– Как насчет Петрограда?

Темные глаза василиска зыркнули на меня с укором.

– Извините, – поспешила я исправить свою ошибку, – я имела в виду Ленинград. И Москва – она ведь по-прежнему так называется? А еще – Нижний Новгород. И под конец, хотя это и не указано в маршруте, я бы хотела увидеть Казань.

Повисла угрожающая тишина.

– Могу я посмотреть Казань?

– Нет, если вы покупаете этот тур, то – нет.

– Тогда давайте я выберу тот тур, который включает Казань.

– Это невозможно.

Лица у всех четверых словно зашторены. Я смутилась и почувствовала себя виноватой. Что я сделала не так? Что такого в этой Казани? Как человек, сказавший нечаянно непристойность, я поспешила сменить тему – явно слишком болезненную – и перешла к обсуждению оплаты.

– Хорошо, об этом договорились. Вы сказали, что есть корабль, который отправляется …го.

Они снисходительно улыбнулись. Ну-ну, не все так просто, казалось, говорила эта заговорщицкая усмешка. Что дальше?

Оказалось, меня должны включить в одну из туристических групп. Отправиться в Россию можно только в составе группы – желание путешествовать в одиночку, видимо, идет вразрез с советскими принципами, а то и законами. Мне объяснили, что «Интурист» обо всем позаботится. Однако эти заверения не прибавили мне энтузиазма. Но отступать было поздно. Пришлось согласиться.

– Заполните анкеты.

Мне вручили стопку опросных листов, все одинаковые.

– На каждую приклейте фотографию. Потом мы их рассмотрим.

Выходит, придется еще ждать их одобрения. Я вышла на улицу, сжимая в одной руке брошюру с аляповатыми башнями, мужиками, рабочими и всякой техникой, надпись на обложке гласила: «Советская Россия – дом для свободных», а в другой – пачку анкет: место рождения, национальность, профессия, цвет глаз и т. д. и т. п. Воздушный шарик моего энтузиазма начинал сдуваться. Я уже чувствовала себя не восторженной туристкой, а скорее просительницей, ищущей работу и ждущей, когда рассмотрят ее бумаги. Отныне я не человек, как ошибочно считала прежде, а лишь пункт в файле на букву Т. Вот ведь злосчастье какое! Неужели в России душат вот так в зародыше любые порывы?


Я получила билет. И паспорт с визой! Интересно, что именно в тех четырех фотографиях лунатички с явными преступными наклонностями (фотокамеры, делающие снимки на паспорта, хоть и не лгут, но присочинить способны всякое) оправдало меня в глазах консула – или кто там выдает визы? Во всяком случае, меня признали неопасной и позволили приехать в Россию на несколько недель. Возможно, мои ответы в анкете сочли вполне здравыми, и это сгладило впечатление от фотографий – как знать?

– Возьми револьвер! – советовали мне.

Но зачем – чтобы палить по русским или на крайний случай застрелиться самой?

Просто удивительно: никто не может спокойно слышать даже упоминание о России! Все либо фанатично за нее, либо столь же фанатично против. Моя предстоящая поездка либо шанс всей моей жизни, либо совершенное безрассудство. Вздумай я отправиться на Арктур, это вызвало бы меньший переполох. Я готова пропустить эти пересуды мимо ушей, если бы они – как энтузиазм, так и осуждение – не имели политической подоплеки. Мне все равно и в то же время как-то неловко: ведь человек, лишенный политических идеалов, ныне выглядит такой же нелепицей, как корова на трех ногах. Увы, мне нет дела до политики. Но, похоже, никто и представить себе не может, что человек, не являющийся ни поклонником, ни противником советского режима, вздумал побывать в этой стране. Мое равнодушие к коммунистическому государству раздражает как его сторонников, так и противников – все они убеждены, что в Россию немыслимо ехать просто так. Противники Советов искренне смеются над подобной блажью, а сторонники полагают, что отправляться в путешествие лишь развлечения ради – пустая трата времени. В России, да будет мне известно, труд – венец всех желаний: работа ради работы, работа как смысл жизни. Где мы уже слышали эти слова прежде? Не кажется ли вам, что подобные идеи пытались вбить нам в головы последние две тысячи лет? Может, новая Россия на самом деле не так и нова? Что ж, скоро я это выясню.