Вроде как дежурные слова «в результате нашествия область обезлюдела», но просто вдумайтесь – что стоит за этим. Вы когда-нибудь корчевали лес? Мне как-то довелось (больше, конечно, для интереса) корчевать уссурийскую тайгу под дачный участок. Смею заверить – даже для молодого и сильного мужчины это труд на излом, выматывающий и вытягивающий силы досуха. А это смешной участок в десять соток, больше для забавы, чем для работы, для свежей клубники, а не для пропитания. А теперь вдумайтесь, чего стоит только расчистить пашню под нормальное, полновесное поле в несколько гектар, способное обеспечить хлебом большую крестьянскую семью. Поколение за поколением, от отца к сыну, а от него к внукам люди рвали жилы, метр за метром отвоевывали землю у леса, год за годом вели эту бесконечную войну за жизнь с равнодушной природой. А потом все это перечеркнула пара злоклятых дней набега, и весь этот пот и труд пошел прахом.

Лес начал свое медленное, размеренное и неотвратимое наступление, отвоеванные поля вновь зарастали деревьями, опять становились вековечной и безразличной чащобой – будто бы и не было всех этих людей никогда. Записки тех лет пестрят страшными строками: «села наши лядиною поросша…», «села от того нечестиваго батыева пленениа запустели и нане лесом заросша», «от многих лет запустения великим лесом поросша и многим зверем обиталище бывша курская земля».

Отчего же обезлюдели земли, куда делись жители? Многие, конечно, легли в землю, еще больше увели пришельцы в качестве самого ценного и самого ходового товара тех времен – рабов. Кто-то из уцелевших остался на месте начинать все сызнова, но очень и очень многие, помыкавшись, двинулись в путь – искать лучшую долю.

И большая часть этого потока шла в неприветливые северные леса, к родичам, в те русские княжества, «где потише». В том числе – и в новообразованное княжество Московское. И здесь Москва, надо сказать, угадала с местом – она оказалась в центре всех путей, что водных, что пеших.

Северо-восточные княжества, как известно, большей частью тянулись по двум рекам – Оке и Верхней Волге, именно эти две реки вынянчили великоросскую нацию. И именно впадающая в Оку Москва-река соединяла их: ее приток Истра протекал совсем близко от речки Ламы, впадающей в Волгу – вполне можно было переволочь суда из одной реки в другую посуху. Здесь, неподалеку от Москвы, и возник знаменитый Ламский волок с построенным новгородцами торговым пунктом, из которого быстро вырос город Волоколамск. Кроме того, через Москву же шли еще две дороги – путь из Владимира в днепровские земли и из киевских и черниговских земель на Переяславль-Залесский и Ростов.

Оказавшись на главных магистралях движения переселенцев с юга, Москва росла достаточно быстро. Позже ситуация для москвичей стала еще лучше – когда на западе возникло новое государство, молодая и агрессивная Литва, все окрестные княжества – Нижегородское, Рязанское, Ростовское, Ярославское, Смоленское – стали пограничьем, кто с татарами, кто с литвой. Москва же осталась в центре, прикрытая со всех сторон, по сравнению с соседями почти не знавшая набегов. Мудрено ли, что людишки тянулись в Москву? Причем оседали здесь не только одинокие беженцы-крестьяне, хватало и именитого люда. Так, еще при втором московском князе, Юрии Даниловиче, от киевского князя к московскому «отъехал» боярин Родион Нестерович, да не один, а со всеми своими людьми. А двор у него был не маленький – тысяча семьсот человек, по тем временам – население иного города.

И немудрено, что отъехал. Новый хозяин, в отличие от несчастного киевского князя, был, что говорится, с хорошей перспективой. «Московский стол» очень быстро заявил о своих амбициях. Всего лишь через поколение, поднабрав жирка на переселенцах, москвичи решили выйти на большую политическую сцену и сыграть с другими русскими княжествами по- крупному. Рискованно, конечно, но мирно копаясь в огороде, шампанское пить не будешь – брют не брюква, в земле не растет.