– Благодарю, госпожа. Я с удовольствием последую этому совету, если ваш спутник, благородно спасший меня от неминуемой гибели, не будет возражать, – голос был хриплым и низким.

– Не буду. – Ори, уже скинувший мокрую одежду, и завернувшийся в теплый плащ, презрительно кривя губы, в упор рассматривал спасенного.

– Надо же, какое вежливое нынче гмурьё пошло. Интересно, если бы ты встретил нас на тропе при других обстоятельствах, был бы ты так же вежлив, или просто всадил бы нам топор в спину, а? Говорят, вы своими кирками да топориками не только камушки колоть можете, но и головы людские, – и Ори ногой коснулся торчащей из мешка рукояти.

Гмур перевел взгляд с лица Ори на мешок, и резким движением потянулся к нему. Но человек оказался проворнее, и, подхватив тюк за лямки, отбросил подальше в сторону. Больная нога мешала гмуру двигаться, и он, оставив попытки дотянуться до своей поклажи, привалился спиной к стене и спокойно произнес:

– Если бы я встретил вас на тропе при других обстоятельствах, вы бы меня и не увидели. А бить в спину у нас не принято, и без особой нужды мы никого не трогаем. Вы, люди, сами придумали себе эти бредни, чтобы оправдать собственную кровожадность. Неужели ты тащил меня, рискуя собственной жизнью, только для того, чтобы узнать о наших привычках? Может, позволишь мне воспользоваться хваленым довгарским гостеприимством? А содержимое мешка я сам тебе потом покажу.

С этими словами спасенный принялся развязывать шнурки на кафтане. Ори, не двигаясь, смотрел, как, морщась от боли, тот пытается стащить сапог с раненой ноги. Вера, укоризненно взглянув на мужчину, бросилась помогать.

– Отойди, – произнес Ори, подходя и опускаясь рядом. – Лучше согрей воды, и приготовь что-нибудь для перевязки.

Освободившись с помощью Ори от мокрой и грязной одежды, и завернувшись в одеяло, бородач позволил осмотреть свою левую ногу. Колено распухло, при прикосновении к нему пальцев Ори лицо пострадавшего скривилось, но он не издал ни звука. Вера стояла рядом, и держала наготове чистое полотно. В котелке у огня остывала вскипяченная вода. Хорошо прощупав больное колено, Ори довольно улыбнулся:

– Перелома нет, обычный вывих. Сейчас вправим. Ну, держись, гмур.

Покрепче ухватив за массивную щиколотку, Ори дернул изо всех сил. Вера, зажмурившись, ожидала оглушительного вопля, но вместо него раздался хриплый негромкий рык, сопровождавшийся руганью на чужом языке, и потом фраза на довгарском:

– Что ж ты делаешь, коновал ты этакий.

– Ладно, не благодари, – Ори усмехнулся, ополоснул ногу теплой водой, и, приняв из рук Веры полотно, принялся туго забинтовывать вправленное колено. Обессиленный гмур привалился спиной к стене, и прикрыл глаза.

– Тебя как звать то, гмур? – Ори привычным движением наложил повязку, и, проверив, туго ли она сидит, прикрыл больную ногу одеялом.

– Строудирон, из рода Дорнов, – открывая глаза, произнес тот. – И хватит обзывать меня гмуром. Мой народ зовется огонами.

Ори поднял глаза и уставился на пациента.

– Строудиро-он? – оторопело протянул он, и, не сдержавшись, фыркнул. – Это кто же тебя так то?

– Не твое дело, – огрызнулся тот, и, посмотрел на Веру. – А друзья зовут меня Троди.

Вера принялась накрывать на стол, точнее, на кусок холста, расстелив его поближе к Троди. Тот, в свою очередь, попросил передать ему его мешок, и под пристальным взглядом Ори вынул из него свои припасы. К сожалению, всепроникающая вода испортила их, и под горестные восклицания огона их пришлось выбросить. Но того, что выложила Вера, с лихвой хватило утолить голод всем троим. Троди работал челюстями, с одинаковым аппетитом поглощая все, что было. Только когда Вера разлила по большим кружкам горячий ароматный травяной чай, он поморщился и произнес: