– На щит прими! Зажимай мой меч, гни, гни вниз мою руку, доворачивай! Лезвие веди вверх, до шеи – она открыта! Хо-ро-шоо…

– В бою важно, как быстро ты поразишь врага. Если он один, добивай сразу. Если их много – нанеси как можно больший ущерб, больше ран, не старайся справиться с одним, внеси сумятицу в их ряды.

Увлеченная обучением, Вера стала замечать странную вещь. Думая о том, как правильно выполнить то или иное движение, она чаще ошибалась. Стоило ей перестать сосредотачиваться на этом, и отпустить себя, как тело само безукоризненно исполняло нужный элемент. Это одновременно и пугало, и вдохновляло. Но, доверившись в равной степени себе самой и своей новой оболочке, она обрела уверенность.

Иной раз приходила Айна, смотреть, как Ори муштрует дочь. Молча вздыхала и уходила. В самом начале она пыталась говорить с мужем о занятии Веры.

– Ей бы замуж, Ори. Детей рожать, а не с железками вертеться. Навоевалась уж, слава Валкуну, что жива.

– Ничего, пусть повертится, – возражал Ори, – крепче будет. Детей защищать опять же надо.

– А муж на что?

– Муж на то и муж. Сегодня жив, завтра на брани пал. Жизнь такая. Вон, на Нерсу глянь. Был муж – и нет его. Как думаешь, Нерса к своему Эригу врага просто так подпустит? То-то. Да и себя девкой вспомни-ка, мать, – и Ори усмехнулся.

Айна только махнула рукой, и больше мужу на эту тему не перечила. Аргумент Ори был правильный – в юности Айна сама была сорви-голова, за что и приглянулась Ори. Да и сейчас, если пришлось бы взять в руки оружие, Айна могла бы постоять не только за себя.

Вера напилась, присела передохнуть на крыльцо. Ирве, утирая пот подолом рубахи, подсел к ней.

– Устала? Да и то верно. Сколько ж можно. Скажу отцу, пусть завтра тебя отпустит со мной.

– Куда?

– Прокатимся верхом, развеешься.

– Ты так думаешь?

– Конечно. Тебе всегда нравилось носиться верхом на своем Громе. Жалко его, отличный конь был.

Вера вымученно уронила голову на руки. Предстояло учиться ездить верхом. Ирве понял её вздох по-своему.

– Ну, не огорчайся так. Могу на время Ветра одолжить, он тоже резвый.

– Спасибо, братишка. А есть кто-то медленный и спокойный?

– Медленный? – Ирве недоверчиво посмотрел на неё. – Ты шутишь, нельзя разучиться ездить верхом!

Вера странно промолчала, и Ирве неуверенно предложил:

– Если только Тучка…

– Отлично, – расхохоталась Вера, – кто еще из стихийных бедствий стоит в нашей конюшне?

– Ты сама давала им имена, – улыбнулся Ирве. – Когда в прошлом году Тучка ожеребилась, ты хотела назвать жеребенка Снежок. Да отец отговорил. Сказал, что снег рыжим не бывает.

– И как назвали?

– Рыжик.

– Как кота, – усмехнулась Вера.

– Так что, завтра Тучку возьмешь?

Вера обреченно кивнула. В юности она, воодушевленная фильмами и книгами, посещала пару раз уроки верховой езды. Воодушевление прошло вместе с синяками на седалище. Но теорию она помнила.

Тучка оказалась огромной, мохноногой кобылой с мощным торсом, широкой спиной и добродушной мордой.

– Бог ты мой…, – у Веры перехватило дыхание, когда Ирве вывел из конюшни взнузданную и оседланную гнедую лошадь. Костистые ноги кобылы были покрыты густыми щетками, спадающими до широких копыт. Увидев Веру, лошадь потянула к ней морду, поводя длинными ушами.

– Узнала, – Ирве похлопал кобылу по высокой шее. – Держи повод, я Ветра выведу.

Вера с опаской приняла из рук Ирве повод. Кобыла несильно толкнула Веру мордой в плечо. Та отошла на шаг. Тучка потянулась и, шумно выдувая воздух, снова коснулась Вериного плеча.

– Она меня толкает.

– Морковку дай ей, – ответил Ирве, выводя своего коня.

– А у меня нет, – огорчилась Вера.