Глаза Ирнентхине заблистали прежними искрами, румянец вернулся на её щеки. Обводя сияющим взором знакомые с детства каменные своды дворцов, она коснулась плеча Строна: «Смотри, смотри же! Мой народ строил этот город много веков назад. Здесь бывали эльфы. А это, – она указала на статуи странных животных, – хаартлайхи – хранители нашего народа. Много тысяч лун назад нимхи пришли в эти горы, сопровождаемые ими, и поселились здесь. Хаартлайхи остались у нас только в легендах. Они покинули нас, так же, как и эльфы».

Нимхи отнеслись к пришельцам настороженно и недружелюбно. Семья жены, на удивление Строна и Ори, встретила их неприязненно. Дед Ирнентхине был сед, худощав и невысок – на голову ниже Строна. Но зеленые глаза под сурово сдвинутыми бровями властно сияли. Он сухо приветствовал внучку, для довгаров ограничился легким наклоном головы, на правнучку же не обратил внимания вовсе. Строн, за три года с помощью жены немного освоивший язык нимхов, переводил разговор Ори.

– Тебе не нужно было возвращаться, Ирнентхине. К тому же приводить с собой чужаков. Кто знает, какие намерения они таят в своих сердцах, – тихий голос заставил хрупкую фигурку сжаться.

– Нет, умоляю, они пришли с миром. Один из них мой муж. По нашим законам мужчина другого рода, взявший жену из нашего клана, становится полноправным его членом. И дети, родившиеся от такого союза, считаются нимхами.

– Не тебе учить меня законам! У всего есть оборотная сторона. Это правило относится к тем, кто равен нам по рождению. Уже будучи предназначена в жены другому, ты сочеталась браком с чужаком, в чужой стране, к тому же без моего ведома и дозволения. Ты опозорила весь наш клан. Такой проступок карается смертью. Совет старейшин определит меру твоей вины, и решит, что делать с ребенком.

По знаку старика стража увела Ирнентхине и Вайру. Строна и Ори, забрав у них оружие, поодиночке поместили в небольших покоях, охраняемых солдатами нимхов. Обращались с пленниками хорошо, не отказывая почти ни в чем, кроме общения. В течение трех дней они не находили себе места, пытаясь хоть что-то узнать о судьбе своих спутников, но стражи хранили молчание. Наконец, на исходе третьего дня, всех четверых привели в большой круглый зал, чтобы объявить волю старейшин. На стенах и полу помещения разноцветной мозаикой были выложены изображения хаартлайхов. Вдоль стен зала располагались девять кресел, в которых сидели правители нимхов – седые старцы в багровых одеждах. Пленников поставили в центре, не позволив им подойти друг к другу. При виде изможденного лица Ирнентхине с запавшими от бессонницы глазами, у Ори сжалось сердце. Строн попытался хоть на шаг приблизиться к ней, но острие меча уперлось ему в спину. Маленькая Вайра спокойно спала на руках одного из стражей.

– Совет вынес решение, – сидящий в центре старик поднялся, – дева Ирнентхине нарушила закон, вина её несомненна, и подлежит искуплению огнем. Ребенок разделит судьбу своей матери. Белоголовые воины не принесли нам вреда, пусть уходят с миром.

Ори посмотрел на застывшего Строна и тихо произнес:

– Придется забирать твою семью и пробиваться к выходу силой. Жаль, что нас только двое.

Строн оглянулся на друга, и отрицательно качнул головой. Потом поглядел на спящую дочь, на застывшую в отчаянии жену, и обратился к старейшинам:

– Я хочу выкупить свою дочь.

– И чем ты можешь заплатить за неё?

– Своей жизнью. Я поклялся быть с Ирнентхине до самого конца, и не нарушу своего обещания.

Старейшины посовещались, и сидящий в середине произнес:

– Да будет так. Смерть за жизнь – равноценная плата. Пусть твой друг и ребенок уходят, а вы примите достойно свою судьбу.