Вот тут Наталья поняла, что скандала не избежать, и начала кричать:

– Горько! Горько! – движением руки посылая знак музыкантам играть. Отец налил себе водки, осушив залпом стакан, успокоился, покорно вступив в беседу со швейцарцем, при этом зная лишь два слова по английски: «yes, yes».

Каждый раз, вспоминая этот случай, девушки долго хохотали. рассказывая каждую деталь друг другу наперебой. И таких моментов у них было хоть отбавляй. Теперь Наталья была знакома и с другими веселыми персонажами их веселой компании. За бутылочкой хорошего вина грех было не посмеяться над дядей Вовой – начальником кладбища. А начальник кладбища у нас кто? Сторож, конечно. Веселый мужик. Вечно бурчал, возмущался:

– Надоело мне для вас, богохульниц, ямы копать! Хороните и хороните людей без конца! Ни стыда, ни совести нет!

– Так гробы-то пустые, дядь Вов!

– Слава богу, что пустые!

Но при виде 100 долларов, тот сию же минуту кардинально менял тон, выравнивая осанку, как подобает человеку, имеющему валюту на руках, при этом говорил:

– Правильно вы все делаете! Так им и надо! Поделом этим старым извращенцам! Ездят тут, наших девочек молодых увозят, непонятно, что там с ними вытворяют! У той Америке!

Они смеялись над ним до упаду. На самом деле, он любил похоронные выступления, придуманные девушками, так как на них можно было отменно выпить и по-царски закусить, и с собой чего утащить, захватив заранее из дома набор больших сумок. Единственное, на что жаловался Вован, так это на бабок «плакушек». Говорил:

– Эти ваши бабки, которые плачут за бабло, когда-нибудь доведут меня до сердечного приступа. Сам с ними плачу и пустые гробы оплакиваю. Так воют тоскливо! Суки! Душа рвется на части! Даже помню, немец, один ваш клиент, и тот, фашист, прослезился! А мое сердце славянское! Не выдержит скоро! Помру, кто вам копать за копейки будет?

Они так хохотали, что кладбище заливалось звонким смехом подруг.

Наталья заканчивала последний курс института. Савелий был рад этому факту, ждал, когда уже избавится от бездарной ученицы. В университете обстановка не являлась для него благоприятной, да и разочаровался он в своей музе.

«Пустая, дешевая дрянь», – думал он. «А я старый дурак! – порой размышлял он над тем, не посадят ли его в тюрьму за превышение должностных обязанностей. – Ведь оценки у нее всегда были отличными. В случае тестирования на наличие знаний всем сразу станет ясно, что я старый развратник и взяточник. У этой белокурой студентки с розовыми сосками явно недостаточно эрудиции для получения диплома о высшем образовании. Еще и наркоманка!»

Застав ее в туалете, нюхающую амфетамин, ловелас вовсе потерял к ней интерес, более того, начал даже побаиваться и сторониться девушки.

Она, в свою очередь, объяснила ему, что под этим наркотиком может быстро читать.

– Читать – это не все, что необходимо для знаний! Ты должна еще понимать суть! Чтобы вникнуть в текст, ты обязана быть абсолютно трезвой! Ты же вообще не понимаешь, о чем идет речь, – прикрикнул однажды декан.

На что получил ответ, которого больше всего в жизни боялся услышать:

– Дорогой, пойми, мне нужно закончить вуз во что бы то ни стало! И ты мне в этом поможешь! В противном случае, мне придется познакомиться с твоей женой во время милой, и, поверь, долгой беседы за чашкой чая.

Он знал, что она способна на такую подлость. Ему совершенно не хотелось терять свою семью, своеобразный тыл, в конце концов. Дом был для него своего рода храмом умиротворения.

Жена, может, и простит, но вряд ли оставит в покое. Упреки и постоянная слежка ему гарантированы. Дай малейший повод, и неглупая жена накопает еще что-нибудь интересное, ведь он не самый святой и верный супруг.