– Авось, не обнищает, – сообщала она Агнес,– у него кошель от денег лопнет скоро.

Солдат посмотрел им в след и крикнул:

– Монах, иди с ними, негоже им одним по городу бродить. Ёган, коня моего не рассёдлывай, поеду сейчас, Сыч, вещи выгрузите, пойди по городу, у местных поспрашивай, нет ли у кого жилья подешевле. Дорого тут.

Богат и красив город Ланн, а дворец архиепископа славен на все земли вокруг. Ни иные князья, ни курфюрсты, такого дома не имеют, только император может себе позволить такую роскошь. За все бесконечные годы войны, лучшие из маршалов еретиков приходили сюда трижды, грабили окрестности, а один из них, самый удачливый и опытный ван дер Пильс, даже брал город в осаду, но через четыре месяца снял её и ушёл на север не солоно хлебавши.

И теперь, солдат стоял в огромном зале среди других посетителей, ждал, пока его позовут к огромному столу за которым восседал монах с бритой макушкой. Канцлер его Высокопреосвященства викарий брат Родерик.

Два монаха и один мирянин всё время подсовывали ему какие-то бумаги, что-то он проглядывал, чт– то небрежно отбрасывал, а что– то бережно складывал в стопку рядом.

Ещё один монах стоял рядом с посетителями за пюпитром, он давал добро на проход в центр зала к викарию.

Солдат уже представился ему и сказал, что у него письмо от епископа Вильбурга к архиепископу. Но это не произвело на монаха ожидаемого действия. Монах меланхолично забрал у солдата письмо и отнёс его на стол викария.

Когда у викария дойдут руки до письма епископа Волков мог только догадываться.

– Когда на то будет воля Божья,– сообщил ему монах.

И теперь солдат стоял среди других посетителей и слушал прекрасный хор, что пел в соседнем зале и ждал своей очереди. Меньше всего ему хотелось ждать. Он боялся, что всё будет не так легко и быстро, как обещал ему епископ Вильбурга, что это ожидание может затянуться. Он представил, что ждать придётся несколько дней, и в каждый из этих дней его будет обирать вор-трактирщик. Даже думать о таких тратах для него было пыткой.

А ведь ещё ему нужно было искать добрых людей для дела. Это опять займет какое-то время. А искать их до того, как он уладит все вопросы с архиепископом, он не собирался. Это уж точно. Больше его не проведут.

И тут вдруг его позвали:

– Ты гонец от епископа Вильбурга?– Тихо спросил монах.

Тут вообще все говорили тихо.

– Я не гонец,– отвечал солдат.– Но письмо привёз я.

– Пройди к столу викария.– Сказал монах и уткнулся в бумаги.

Волков подошёл к столу, остановился в пяти шагах, поклонился.

Глаза брата Родерика были серы, водянисты. Он смотрел сквозь солдата и говорил как будто не ему.

– Письмо, что ты привез, будет передано архиепископу,– говорил почти неслышно он, – коли нужен будет ответ, зайди через две недели.

– Епископ Вильбурга говорил, что решение будет принято быстро,– Волков чуть не подпрыгнул после слов викария.

Брат Родерик продолжал смотреть сквозь него. Весь его вид, и символ веры из дерева на верёвке, и потёртое одеяние, и оловянное кольцо с молитвой, говорили о безмерном смирении. Да вот только причёска: волосок к волоску, чистые, ухоженные ногти и дорогие сафьяновые туфли, что виднелись из-под стола, выдавали его.

– Это и есть быстрое решение, сын мой, ступай, приходи через две недели.– Продолжил викарий.

Солдат был вне себя, он чувствовал, что опять всё уходит из рук. Или откладывается надолго. Он повернулся и пошёл к выходу. А монах, что стоял за пюпитром, остановил его.

– Сообщи имя своё, сын мой.

– Зачем тебе имя моё, отец мой?– Вызывающе громко и непочтительно спросил Волков.