Кроме того, не будем заказывать откачку льяльных вод и фикалку.

Ладно, без лубрикаторов не выйдем, завтра шипчандлер доставит, пишите номиналы.

– И обязательно ацетилен и кислород, без этого не согнем трубы.

– ОК. III, я видел у тебя документы на несколько специальностей.

– Механик, моторист, котельный машинист, сварщик, слесарь, реф машинист. Электрик, но это так себе…,удостоверения нет.

– Хорошо, делайте. Бери всех мотористов, на II особо не рассчитывай, у него подвахта и плюс масса дел и без ремонта. Я все оплачу!

Чиф:

– Мотористы приходили,– расплылся в улыбке,– бояяятся они тебя!

Мастер подхватил:

– Я им сказал, что ты главный раджа среди моряков в России.

В каюту Владимира матросы занесли большую коробку. Он рассматривает содержимое. Там очень много дорогих продуктов и спиртного.

Звонит II механику:

– Кто эту красоту оплачивает?

– Компания заботится о своих героях. Это подъемные, все оплачено, не волнуйся.

Ночью судно самостоятельно, без буксиров, отвалило от причала.

На хронометре в ЦПУ 03.20. Второй и третий механики в робе, грязные от постоянных ремонтов. Кренометр зависает на правый борт. Микрофон, на скрученном в пружину проводе, также болтается и виснет на правый борт.

– С таким ходом нас постоянно сваливает на Бискайский.

– Да, уж! Три мили вперед – две назад.

– Потерял счет времени, сколько мы уже шлепаем?

– Три что ли? Дня через два, наверное, придем!

– Если левый бейдевинд ослабнет…

– Что с ремонтом насоса?

– Надо отключить все ненужные потребители, иначе токарный станок доест всю напругу. Сегодня проточу, ночью запустим и выровняем крен.

Входит электромеханик. Рослый, высокий, лет сорока мужчина с крючковатым греческим носом, красивого телосложения и чуть седыми висками.

Ставит на стол бутылку виски, она уезжает вправо, он ловит ее на ходу:

– Давайте фужеры…

– Надо отключить все ненужное, третий будет работать токарным станком.

Электромех наливает и говорит невозмутимым спокойным тоном:

– Надо – отключим! Мостик и камбуз, остальные обойдутся.

На шестой день ночью судно, наконец, встало на якорь в удобной бухте. Вокруг скалы селений не видно, виден только бревенчатый причал, но он при отливе оказался от моря метрах в стах.

В ЦПУ механики сидят, пьют кофе и ждут команд.

– Через два часа прилив, мастер просил руку держать на пульсе каждую минуту.

– Главный прогрет, у нас все тип-топ. Что, швартовка без буксиров?

– Третий, откуда им тут взяться?

– Так, вроде, шли на Дублин.

– Переиграли…. Не наши с тобой заботы!

Только поздно ночью, на пике прилива, судно пришвартовалось у захудалого старинного бревенчатого причала.

– Третий, причал с твоего борта, ты пойди, отдохни, но свет в каюте не включай. Захочешь посмотреть загрузку, не святись – палубники этого не любят. Пусть занимаются, это не наши с тобой дела.

Владимир поднимается через аварийную шахту на верхнюю палубу. Тьма кромешная. Иллюминация снаружи выключена вся, не горят даже топовые огни, палубники и на причале подсвечивают себе только карманными фонариками. На причале стоят грузовики с ящиками, боцман в шапке пленного румына только успевает заваливать стрелу крана с поддонами груза с причала в третий трюм. И ни голосов ни звука.

Владимир мычит себе под нос:

– Это тебе не мелочь по карманам тырить.-

В своей каюте он опустил шторы и задраил иллюминаторы. Сидит, держит сигарету с длинным пеплом и разговаривает сам с собой:

– Как бы мне вместо Гаваны не попасть в Гуантонамо.

Гасит сигарету в пепельнице, прилег на диван как есть в грязной робе, тотчас звонит телефон:

– Машина товьсь!

Глядя на приборы второй чертыхается: