И я вою. В моём вое можно услышать: «Как изменить жизнь?»

В реальности, может, и никак. Но я могу представить то, что не могу иметь, то, что не могу пережить. Могу вообразить, как вдыхаю морозный воздух через открытую форточку и представляю, что убегу из своего душного поместья. Словно меня по расчёту хотят выдать замуж, но моё сердце принадлежит другому.

Только всё не так, всё наоборот. Сказочная погода. Зима, минус один, вечер, часов семь. Снег свежим покровом по щиколотку устлал территорию перед домом. Снег мелкий мокрый и когда, влетая в открытую форточку, касается моей кожи, то вызывает праздничное оживление, ощущение прохладной сказочной свежести. Хочется слушать ту песню из «Анастасии»; и кажется, что с минуты на минуту выяснится, что я дочь императрицы, и меня увезут в роскошные хоромы.

А воздух пахнет теми двадцатилетними пьянками, и как Кэтрин из «Грозового перевала», сказать бы дуэнье: «Я хочу в поле! Хочу снова стать девчонкой, полудикой, смелой и свободной; и смеяться в ответ на обиды, а не сходить из-за них с ума! Почему я так изменилась? Почему, едва мне скажут слово, кровь закипает во мне адским ключом? Я уверена, что стала бы вновь самой собою, – только бы мне очутиться среди вереска на тех холмах. Распахни опять окно – настежь!»^>1

Но как-то не убегается. Вроде никто и не держит, а не бежится. Некуда. Как же тупо складывается моя жизнь. Каких-то полгода назад я верила, что мир огромен, что в нём так много места, и я смеялась над людьми, толпящимися в очередях и общественном транспорте. Не то чтобы сейчас я ровненько встала в толпу, но что значит некуда бежать? Беги куда хочешь! Год назад я хотела в Румынию, куда-то ещё. А теперь никуда не хочется. И эта зима как подол платья, что сейчас скроется за дверью; и от меня настойчиво что-то уходит, нечто ускользает. Время, молодость, жизненная энергия. Последней во мне, действительно, всё меньше с каждым днём. Кажется, это из-за того, что я уже готова смириться со своей скучной бухгалтерской работой в офисе. Я сдалась. Я как будто продала душу, а то, что мне давали взамен и не взяла. Или наоборот, я продала душу в тот момент, когда нарушила свою отчаянную клятву и вернулась в бухгалтерию. И теперь я как демон, как призрак с рассветом вынуждена прятаться в офис. Я предала себя. И возможно, если вскоре не изменю свою жизнь, не избавлюсь от бухгалтерского клейма, то буду ненавидеть себя вечно.

_____

^>1_{> Цитата – «Грозовой перевал», Эмили Бронте (1847)}

Я действительно потеряла запал. Любую задумку вырываю с корнем словно сорняк. Мои былые мечты и взгляды вызывают у меня отвращение. Я презираю то, чем занимаюсь, то, как живу. Всё, во что я когда-то верила, терпит пересмотр моим изнурённым сознанием. Я начинаю сомневаться буквально во всём. И каждый понедельник для меня на грани самоубийства.

За окном сказка, зима, пушистые сугробы, предновогодние огни, а я сижу в душной комнате. Надо отдать должное моей предприимчивости, потому что иногда я всё же утруждаю себя тем, что стою у открытой форточки. Но вот о том, чтобы выйти на улицу, речи идти не может. Во-первых, попросту не с кем, а во-вторых, мне кажется, что я как будто меньше отдохну, если выйду из дома.

Мне надо оставить работу в захудалом издательстве, оставить свою воображаемую дружбу с Сергеем и Лизой, я должна уйти отовсюду. Но куда?

Как я могу уйти?! Я почему-то возомнила, что если уйду, то предам их. А между тем, не так уж я здесь и нужна. Лиза держится рядом со мной, видимо, из того лишь разумения, что врагов нужно не избегать, а приручать. А мне, видимо, нравится быть «врагом».