– Нет, она взрослая, сама может дойти до дома, – ответила Вера.

– Я не могу ей дозвониться. Ты звонила ей?

– Нет, – и снова молчание.

– Вера, не молчи! Я не могу ей дозвониться! Почему ты молчишь?! Ты знаешь, про девушку, которую сегодня нашли у прудов?

Вера молчала, молчала, молчала! Феликсу казалось, что сейчас он потеряет сознание.

– Да, я знаю, – ответила Вера.

– Ты знаешь, кто это?

– Знаю.

Снова молчание. Неподвижное, страшное, безнадёжное. У Феликса от волнения пропал голос. Он зашептал:

– Пожалуйста, скажи мне. Это Лера?

Молчание. Феликсу показалось, что связь прервалась, и он говорит с пустотой.

– Вера, ты здесь?

– Да, – ответила сразу.

– Там, в парке, Лера? Лера?

И снова Вера ответила сразу:

– Да…

Последнее, что помнил Феликс, как он швырнул телефон в стену. И как телефон разлетелся на части.

Сначала Вера звонила. Но Феликс не отвечал. Она испугалась и побежала к нему домой.

Феликс не стал запирать дверь, чтобы не пришлось её ломать, когда всё будет закончено. Вера прибежала, когда ванна была наполнена горячей водой, Феликс в одежде сидел в ванной с ножом в руке, а от другой руки поднималась вверх красная струйка, окрашивая воду в розовый цвет. Вера закричала и начала тащить Феликса из ванной. Он сначала не узнал её, а когда понял кто это, попытался ударить девушку ножом. Вера испугалась, выскочила из квартиры и позвонила Юрке. Пока Юрка бежал к Феликсу, Вера стояла у двери и слушала, как Феликс громит квартиру.

Феликс весь мокрый, в крови, размахивал ножом и никого к себе не подпускал. Юрка вызвал Скорую. Ему пришлось долго объяснять, что происходит. Сначала приехала полиция, потом специальная бригада врачей. С помощью полицейских, Феликсу удалось сделать успокоительный укол. После этого его увезли в клинику.

Сам Феликс помнил всё очень смутно. А Юрка старался не напоминать ему ни о Лере, ни о больнице.

А дальше было лечение. Долгое, однообразное. Белый потолок, белые халаты, белые таблетки. Белые сны под белыми капельницами. Белые лица врачей, которые Феликс долго не различал. Всё время сонное, оглушенное состояние. И немыслимо было поверить, что Леры больше нет. И невозможно простить себя за то, что её нет.

Феликс не мог думать о Лере, как о мёртвой. Он продолжал думать о ней и говорить с ней, как с живой. Феликс помнил, как Вера убеждала его, что Лера хотела уехать. И он уговаривал себя, что она просто уехала. Надолго. Далеко.

Но самым страшным для Феликса было то, что Лера смогла уйти, когда ей казалось, что она потеряла его. А он продолжает жить, теперь, когда Леры больше нет. Он говорил себе, что живёт только затем, чтобы сохранять память о Лере, что пока жив он, жива и она. Но понимал, что это малодушие. Врачи и лекарства сделали своё дело. Феликс понимал, что ему предстоит прожить долгую и несчастливую жизнь.

Но всё трудней мой следующий день,

И всё темней грядущей ночи тень.

Последний разговор со следователем Волобуевым убил в Феликсе надежду на то, что его айфон будет когда-нибудь найден. Но это его уже не особо огорчало. Все мысли были заняты предчувствием смерти. Феликс не знал, как поступить и это мучило его. Засыпая, он прокручивал в уме разговор со следователем, придумывал, что мог сказать ему, но не сказал, потому что боялся, что его могут счесть сумасшедшим.

Утром Феликс не хотел вставать. Не хотел, есть. Ничего не хотел. Это состояние было знакомо ему. Может быть, надо снова начать пить таблетки, от которых мир становится чуточку веселее. Феликс давно не принимал лекарства, назначенные психиатром. Как и все таблетки, они давали побочные эффекты. Феликс, например, ходил сонный, «как пыльным мешком из-за угла ударенный».