– Я не бежал, я просто остался здесь. Плесни-ка мне еще! – угрюмо сказал Герман. – И у меня есть тут дело, товар. Просто он не нашел еще своего покупателя.

– Знаю, ты все пытаешься продать какой-нибудь компании свои данные о залежах природных ископаемых? Только я скажу тебе, Герман, что ты все делаешь не так. Так, как ты, не продают. Товар надо преподнести, показать его достоинства. Нужна реклама, нужно определиться с потребительской нишей. А ты? Ты мотаешься по округе и пьешь с безденежными буровыми мастерами. А безденежные они потому, что буровых вышек здесь нет уже лет сорок. Ты должен общаться с чиновниками из министерства, ты должен выйти на директоров компаний. Ты должен хотя бы купить себе приличный костюм.

– Чушь, бредни мелкого капиталиста, – проворчал Герман, опрокидывая стакан. – Товар – он и есть товар. Если он стоит денег, то я могу его продать хоть в трусах. Зачем месяц назад приезжали горные мастера из Венесуэлы? А? Не знаешь? А чего тут три джипа мотаются с американскими флажками на капотах? Дураков на свете нет, а специалисты знают, что должно тут быть, а чего не должно. А тут и я со своими данными! Как?

– Так чего ты здесь сидишь, если иностранные специалисты мотаются по долине? Что, твой древний «Виллис» подвел?

– Я инженер, хоть и геолог, – начиная пьянеть, сказал Герман. – А машина моя хорошая, работает как часы.

– Время показывает? – хохотнул бармен.

Севастополь. Главная черноморская база ВМФ России

Ракетный крейсер «Саратов» готовился к отплытию. Командир группы морского спецназа капитан первого ранга Ломашевский разрешил своим подчиненным увольнение в город до шестнадцати часов. Перед такой серьезной и секретной операцией покидать базу спецназовцам не стоило, но командир здраво рассудил, что все офицеры – люди серьезные, а небольшой отдых, посещение кафе на набережной, мороженое и девичьи улыбки не помешают. Скорее наоборот, позволят немного расслабиться и не нагнетать внутреннее напряжение раньше времени. В течение двухнедельного перехода он еще успеет замучить личный состав тренировками и вводными.

Андрей сидел на столе в бытовой комнате и торопил Сашку, который заканчивал выскабливать подбородок станком, и, насвистывая, любовался носком идеально надраенного форменного ботинка.

– А ты второй раз звонил? – не удержался от вопроса Андрей.

– Естественно, – промычал, вытягивая нижнюю губу и тщательно водя бритвой, Сашка. – И позвонил, и подтвердил время свидания. И то, что ты будешь тоже.

– А она?

– Обрадовалась, – коротко ответил Сашка.

– А подробнее нельзя? – брюзгливо спросил Андрей. – Что ты все уставным языком разговариваешь? Да, нет, так точно! Что сказала, как обрадовалась?

– Ты как десятиклассник перед первым свиданием, – рассмеялся Сашка, промывая бритву горячей водой. – Что это там за красавица такая, что у тебя свербит в одном месте? Мне Ольга ничего не рассказывала про подружку. Просто сказала, что возьмет с собой, и все.

– Ты просто не представляешь, – угрюмо и с затаенной страстью проговорил Андрей. – Чернобровая, с толстой косой. Настоящая хохлушка. Ты вот скажи мне, где самые красивые девушки?

– В Новосибирске, – тут же ответил Сашка, нанося на лицо бальзам после бритья.

– Нет, не обязательно, – недовольно отмахнулся Андрей. – Все не так! Я вот в Беларуси был: там они с правильными чертами лица, милые, но как-то не бросаются в глаза. У нас наоборот. Что в Новосибирске, что в Самаре, идешь по улице, а они чередой перед тобой, и одна другой краше. А вот с украинками дело другое. У них красивые встречаются в общей массе реже, но зато если встретилась, так глаз не оторвешь. Это такая яркая красота, почти лубочная. Вот и Ирка такая же!