– Маддалена? – усмехнулась Энн, – Что за имя такое? А фамилия? Фамилия тоже интересная?

– Миран. Маддалена Миран. Это итальянское имя. А твоё?

– Энн. Меня зовут Энн Стерн.

– Приятно познакомиться, Энни, – ухмыльнулась Маддалена, – Мад, Мадди, Мадда, только не Лена.

– Хорошо, Мадди, – мрачно усмехнулась Энн.

– Вставай, осмотрись, это будет полезнее, чем то, что я тебе наговорю.

Энни поднялась, пока Маддалена уходила. Она осмотрела свою одежду: голубые джинсовые бриджи с бахромой и голубая кофточка с полупрозрачным горлом и рукавами в три четверти с красивым узором были не просто в порядке, а в воде смотрелись как-то особенно. Резиновые сандалии, охватывающие лямкой лодыжку, были при ней.

Девушка посмотрела вперёд: коридор был молочно-белого цвета вперемешку с серым, в конце коридор заканчивался стеклом иллюминатора. Пол был покрыт резиной, бывшей когда-то водонепроницаемой. На нём лежал песок, где-то пробивался металл. Пол был крепкий. Потолок был выкрашен белой краской, которая очень хорошо сохранилась, а на потолке… На потолке горели лампы. Лампы, которые сохранились, излучали свет! На миг удивление мелькнуло в глазах Энни, но интерес быстро перешёл в ухмылку: «Воздух из воды, отсутствие давления, электричество, тепло… Что ещё тут есть, на этом судне? Тепло… И правда тепло. Раз есть электричество, значит, есть и отопление? Откуда? Мадди включила? Но как оно вырабатывается? Как в портативном стабилизаторе? Портативный стабилизатор работает на водородном двигателе и получает энергию… из воды! Но как такой большой стабилизатор мог сохраниться здесь? Сколько лет этому кораблю?» – вопросов было больше, чем ответов. «Это же великое изобретение!» – справедливо заметила Энн. Она пошла прямо, чтобы заглянуть за это стекло в конце коридора. Слева располагались двери нескольких кают, справа находился ещё коридор с дверями кают, смотрящих друг на друга. Энни прошла дальше по коридору. Теперь слева была лестница, ведущая вверх и вниз, а справа зеркало с отколотым краем. Энн подошла к нему: на нём были следы от рук Маддалены – она протёрла его рукой, чтобы посмотреться, а на краю зеркала, где оно было отколото, остался след от резинки для волос, своими складками напоминающий невидимого червяка.

Энни вгляделась в своё лицо: над голубыми глазами, на лбу справа зияла звездой рана. Такая рана оставит шрам на всю жизнь. Энни ужаснулась и сморщилась, теперь её лицо испорчено! Шрам на лице для девушки – катастрофа. «Что может быть хуже?» – подумала она, – «Ах, да! Сдохнуть здесь из-за каких-то придурков!» Энни ударила ладонью по зеркалу, и от него откололся ещё один кусок и опустился вниз. Она вздрогнула и успокоилась, вглядываясь в рану в виде четырёхконечной звезды, два боковых луча которой слегка смотрели вверх. Рана была трёхсантиметровой и располагалась сразу над началом правой брови. «Что ж, лучше её не трогать», – успокаивала себя Энни, – «Может, затянется». Она пошла дальше. Почти у иллюминатора справа был расположен ещё один коридор, зеркальный к предыдущему. Слева был расположен мужской туалет с позолоченным писающим мальчиком. Из любопытства Энни открыла его, по привычке нажав включатель. Свет замигал в туалете со звуком, напоминающим хруст, и включился. В унитаз забрался краб и убежал в слив. Энни хихикнула, но, разворачиваясь, вновь уставилась в зеркало туалета, посмотрела на свой лоб и поморщилась. Она закрыла дверь и выключила свет, слегка улыбнувшись.

Она подошла к иллюминатору, коснулась его кончиками пальцев и посмотрела вдаль, в море. Где-то вверху синева становилась чуть голубее, но поверхности воды она не видела. Внизу уже было слишком темно, да и высоко, чтобы разглядеть дно. Кончики пальцев замёрзли от холодного стекла. Энни нежно обхватила их другой рукой, поднесла к губам, сделала глубокий вдох и попыталась подуть на пальцы, но с губ сплывала только вода…